В этот раз пожилой патрульный перебил:
– Мы? Да ты чуть копыта не отбросил, когда тебя из-под сиденья за штанину схватила эта лесная собака.
– Скажешь тоже… я просто немного испугался от неожиданности. Да и что такого? Не каждый день случается подобная херня, – в голосе чувствовались оправдательные нотки. – Если бы тебя цапнули, глядишь, сердечко старика точно бы не выдержало…
– Сердечко не выдержало? Да я хоть не ору, как девка. Это хорошо, что у нас не было клиентов на заднем ряду, а то опозорил бы всех копов Асбеса. – Джон сказал это не совсем с яростью, скорее… испытывая небольшую злость на молодого напарника, пытавшегося как-то соскочить с объяснения нежелательных подробностей.
– Дорогие коллеги, давайте прекратим это, – вставил детектив Фримен. – Я так понял, зверёк все ещё в машине?
– Да! Когда мы вышли посмотреть, похоже, один залез в салон, а другой – под капот. Не знаю, как это получилось… – Стив развёл руками.
– Эти вонючие засранцы могут всё погрызть. Тот, что в салоне, гадёныш, навалил кучу и где-то заныкался. Теперь хрен знает, что делать и как доставать, – с досадой на старом морщинистом лице произнёс Джон.
– Надо как-то выманить. Например, киньте что-нибудь съедобное, он сам и вылезет, а там и повяжете, – спокойным, рассудительным голосом детектив, улыбнувшись.
– Да ты шутник, детектив, – с равнодушием вторил Джон. Чувствовалось, что его сложившаяся ситуация напрягает. – Мне скоро на пенсию, а я вынужден ловить грёбаных грызунов.
– А со вторым что? – поинтересовался Фримен.
– Он выскочил, выбежал за минуту до вашего приезда, – изъяснился Стив, опершись левой рукой на крышу патрульной машины.
Они обменялись ещё несколькими словами, после чего детектив пожелал им удачи в нелёгком деле и проследовал в здание управления.
Внутри все было как всегда. Работа кипела, сотрудники полностью погружены в свою каждодневную единообразную суету. Кто-то заполнял бумаги на стойке, другие с рапортами носились по кабинетам в целях получить подпись.
Взгляд Эндрю упал на лифт. Это навеяло ему воспоминания крайне неприятного характера. Он часто погружался в себя, как только взор падал на него. Тот случай с криминалистом будет преследовать детектива до тех пор, пока он не окунется в пучину забвения и не закончит путь существования в бессмысленном мире с бессмысленными целями. Ужас, терзавший Фримена, не был вызван увиденным на камерах наблюдения, натыканных в полицейском управлении и прилегавшей территории. В те дни он видел картины более жестокие. Ему и после приходилось бывать на местах жестоких преступлений, конечно, менее кровавых, но все же убийство, смерть и трупы давно не пугали. Ужас вызывало ясное и безоблачное знание деспота, безжалостного и лишённого сострадания, лишь слегка попавшего в объектив камер на парковке.