Sketch о жизни наших современниц. Часть 1. Клоунада - страница 17

Петрушка:

Коль оптимизма полон рот,

И голову сорвало,

Плевать мне, что произойдет.

Я все начну сначала.

Когда в моем кармане образовывалась брешь, голодный Джек начинал лаять со страшной силой, так, что сотрясались все стены. А брешь образовывалась с завидным постоянством, поэтому соседи не переставали стучать мне в стену и звонить в дверь, дабы заставить меня заглушить изнурительные звуки, исходящие от моей собаки.

Лежащий на диване муж негласно соглашался с Джеком, но только мычал и постанывал от жалкого зрелища пустого холодильника. Однако, при этом его грузное тело, изображающее давно не евшего бедолагу, не горело желаем подняться и хотя бы сходить в магазин. Не говоря уже о заросшем бородой лице, которое он в знак протеста незадачливому работодателю, который упрямо не желал принимать его на работу, не сбривал, поставив ультиматум неизвестно кому, что будет выглядеть прилично только после достойной оценки его компетенций и знаний.

Сейчас же он прибывал в образе пещерного человека, отличающегося от настоящего пещерного человека только тем, что не затруднял себя добыванием пищи путем охоты на брата меньшего из соображений гуманности. Меня раздражало еще и то, что затянувшееся пребывание в пещере, видимо настолько проникло в сознание лежащего на диване существа, что запах от него также исходил соответствующий.

Единственным выходом из сложившегося состояния дел была надежда на какого-нибудь может и самого убогого работодателя, который, не обладая возможностью достойно оплачивать труд системного администратора, примет-таки на работу моего сумасшедшего мужа.

А сумасшедшим он был только потому, что не умел врать, вернее говорить неправду или лучше всего молчать, когда кому вдруг захотелось прихвастнуть или выставить напоказ свои несуществующие достоинства. Он ехидно ухмылялся и выдавал собеседнику такую тираду нелестно неприятных слов, что последнему приходилось потом долго мучиться, отряхивая навешанные ярлыки.

Надо отдать должное моему сожителю в том, что на меня его колкости никогда не распространялись, меня он обожал и можно сказать боготворил, то ли от того, что главной кормилицей в семье была я, толи от того, что в его голове все еще хранилась информация о испытанной некогда ко мне любви.

Я всегда была отличницей, несмотря на глубоко познавательный характер, заставлявший влезать меня в совершенно необыкновенные приключения. Доходило до того, что мама запирала меня на ключ, не давая выходить из дома на концерты запрещенных в моей глубокой юности рок-музыкантов, на которые я доставала билет, отстаивая колоссальные очереди в подворотне политехнического музея, сэкономив деньги на школьных завтраках. Я же, не усматривая в своих действиях сторонника запрещенного рок-искусства ничего предосудительного, просто используя окно и стоящее под окном дерево благополучно спускалась вниз, таким образом решая проблему заточения. Благо, этаж был только третьим, поэтому сломать себе шею мне тогда не удалось.