Мы выехали на дорожку, ведущую к поместью. Реджинальд плавно подъехал к самому входу в дом, аккуратно притормозив и заглушив мотор. Шевелиться и нарушать созданный комфорт, поднимаясь с насиженного места, не хотелось, я боялась потерять это чувство умиротворения, окутавшего, точно тёплое одеяло.
– Идём? – вернул в реальность голос Реджинальда. Я повернула голову в его сторону и потянулась к ручке двери, намереваясь выйти, заметив изучающий взгляд холодных глаз.
– Идём, – выбралась из салона и шагнула к дому, доставая ключи, раздумывая над тем, стоит ли оставлять прощальную записку Людовику. Реджинальд уже стоял у входа, ожидая с безразличным выражением лица.
Ключ повернулся в замке, дверь легко открылась. Мы зашли внутрь. В доме стояла тишина и прохлада. Голова закружилась. Я потянулась к вискам, чувствуя подступающую слабость, которая, как оказалось, никуда не делась, отступив на некоторое время. Бруно-Оделл, с едва заметным восхищением разглядывающий стены и потолок, неожиданно посмотрел на меня.
– Кабинет находится на втором этаже? – словно для галочки поинтересовался он, шагнув к лестнице. Его вопрос не требовал ответа, и я молча последовала за ним, усиленно моргая и отгоняя появляющуюся темноту перед глазами.
– Здесь не прибрано, – опередила Реджинальда и зашла в библиотеку. Он ступил в комнату следом, едва дёрнув бровью. Я остановилась сразу за порогом комнаты, посмотрев на Бруно-Оделла. Он сосредоточенно разглядывал мебель, немного задержав внимание на нескольких книгах, стоящих в полках.
– Думал, будет хуже, – только и произнёс, сразу же двинувшись к кабинету.
– В каком смысле хуже? – я не сдвинулась с места, с подозрением посмотрев на Реджинальда.
– Целую неделю ты посвятила душевным терзаниям, – он обернулся, спокойно посмотрев в ответ. – Думал, что урон от твоих стенаний будет нанесён в большей степени, чем лёгкий беспорядок и пыль, – он выждал паузу, после чего нетерпеливо выдохнул, указательным пальцем ткнув в закрытую дверь кабинета. – Мы можем, наконец, заняться делом?
Едва улыбнувшись, я неторопливо подошла к нему.
– Ты знаешь, что в кабинете хранятся старые чертежи Самуэля, но не можешь открыть дверь? Серьёзно? – сомнений в том, что Бруно-Оделл изучил не только меня, но и поместье, не возникало. Анна была его помощницей и тайной шпионкой, якобы помогая мне по дому, наводя порядок. Я была практически уверена в том, что она смогла вскрыть замок кабинета, обнаружив что-то важное для Реджинальда и сообщив ему об этом.