В моей голове внезапно мелькает последняя картинка перед тем, как папа спрятал меня в «бомбоубежище». Его рука тоже была черная. А потом думаю о том, что видела в кабинете доктора Вайбера: его обувь и докторский халат… его пальто, которое сохранило запах парфюма.
– А как он выглядел?
– Доктор Вайбер?
– Угу.
Воздух в саду свежий и слегка бодрит, вокруг зелено и Эльбрус с удовольствием тычет носом в землю, вынюхивая себе что-нибудь интересное. Для собаки такая вылазка тоже идет на пользу. Мне так приятно за ним наблюдать. А ведь раньше я не любила животных!
Оливия срывает очередную гроздь темного винограда и с улыбкой отдается воспоминаниям.
– Доктор Вайбер был одним из тех мужчин, о котором мечтают женщины. Моя мама так говорила, – смущенно хихикает. – У меня, знаешь ли, не было папы.
– Бросил?
– Да… когда мне было три месяца. Мама не хотела о нем рассказывать. Не знаю, как выглядел папа, но доктор Вайбер был красавчиком, хоть и седой уже, но зато мужественный, стройный… Если бы не вирус, то я хотела бы видеть мою маму и доктора вместе. Он был хороший и неженатый.
Не скажу, что по рассказу Оливии я могу представить этого Доктора «Мачо», но то, что хочу залезть в его компьютер и планшет – уверена на все сто. Сейчас они как раз заряжаются в одном из магазинов, где я нашла генератор.
Я хочу задать следующий вопрос, но в этот момент Эльбрус начинает громко лаять. Мы поднимаем головы и видим, как собака прыгает около небольшого холмика и виляет хвостом.
– Эльбрус, что там? – кричит Оливия и несется к нему. Я не спешу.
Девочка подбегает к собаке и смотрит пристально куда-то вниз между листьями сухой травы.
– Селена, иди сюда!
Подхожу ближе, готовясь увидеть что-то ужасное. Сердце так и колотится в груди. В голове вновь всплывает образ почерневшего мужчины в деревне. Меня начинает тошнить.
– Их двое, – шепчет Оливия, и я понимаю, что стою с закрытыми глазами. – Селена? – смеется девочка.
Открываю один глаз, потом второй. В нас сейчас бурлит слишком много эмоций, поэтому увидев двух коричневых белок, страх сменяется безудержным смехом. Оливия тоже смеется.
– Это белки! – не верю я.
– И они живые!
Но вдруг мы обе затихаем. Белки не убегают, а испуганно смотрят на нас. И Эльбрус продолжает лаять. Беру палку и толкаю животное, оно не двигается с места. Оливия закрывает глаза, не желая видеть то, что предстает перед нашим взором, когда я разъединяю белочек.