Я рада, что к тому времени, как мой автомобиль подъезжает к дому дедушки, день плавно переходит в вечер. Жара и духота уступают место легкой необременительной прохладе.
Паркуюсь у ворот, и мой печальный взгляд застывает на стенах белоснежного двухэтажного коттеджа.
Как же давно, кажется, я здесь не была. На самом деле, мы приезжали всей семьей сюда прошлым летом. Тогда никто еще не подозревал о конце света. Дедушка праздновал семидесятилетний юбилей – последний в его жизни, да и вообще в жизни всей семьи.
Смахиваю слезы с лица, проведя по нему ладошками, и иду по дорожке, заросшей густой травой. За садом теперь никто не ухаживает, кроме насекомых. Вот еще одна задача: люди вымерли, животные тоже, но большинство насекомых живут, и москиты каждый вечер напоминают мне о том, что я тоже еще жива.
Дверь заперта изнутри. В груди всё сжимается – они были в тот день дома. Господи, вот, кажется, что уже пережила этот нелегкий период, когда оплакивала всех своих близких и друзей, но оказавшись в родном месте, опять готова рыдать навзрыд.
Обхожу дом, оказываюсь в колючем кустарнике, но терплю его натиски и влезаю в открытое окно.
В доме стоит запах гнили. Не людских тел, нет. Они все превратились в пыль и давным-давно растворились в воздухе. Это испорченные продукты, ведь электростанции перестали работать, энергия не поступает в дома. Я пользуюсь генераторами, если они имеются. У дедушки, точно знаю, он есть.
Сначала осматриваю дом. В спальне на кровати, обнаруживаю белую сорочку в красный мелкий цветочек, а рядом серую мужскую пижаму. Здесь их и не стало. Ничего не трогая, быстро выхожу из комнаты. Пускай покоятся с миром. Их прах наверняка смешался с пылинками в воздухе, и я не имею права их тревожить. В конце концов, в доме есть другие спальни.
Уборка занимает всего два часа. Я нашла генератор, но пропан в нем закончился, поэтому позаимствовала новый в соседнем доме. С электричеством могу пропылесосить, и холодильник работает. Вычищаю его как следует и забиваю водой. На кухне нахожу пачку макарон, растительное масло и соль. Отвариваю и ужинаю.
И так на протяжении пяти месяцев. Не живу, а существую.
Одна… на весь мир.
Мой дедушка Йонас Кэмп был вирусологом и почти всю свою жизнь проработал в научно-исследовательском институте в Сан-Франциско. В округ Калверт он и его жена, моя бабушка, переехали, когда дедушка вышел на пенсию. Бабушка была флористом и идея жить в красивом месте, где можно выращивать разные виды цветов и составлять икебаны, ей сразу понравилась. Однако заслуженный отдых дедушки не продлился и года, когда в институт поступила информация о новой разновидности вируса, которому дали название «ОК». Я не знаю, как расшифровывается это название, и до сегодняшнего дня знать не хотела. В течении нескольких лет этот вирус был засекречен, вирусологи исследовали новую болезнь, а также упорно искали лечение, ибо вирус убивал человека полностью, не оставляя и следа. Дедушка участвовал в этом открытии и имел записи, за которыми я и приехала сюда.