– Сестрица, на тебя многие заглядываются, ты бы могла использовать свою красоту, коли больше ничего нет для привлечения приличного жениха… – вдруг мягко посоветовала младшая, переживая за дальнейшую судьбу семьи.
Ведь если отец заболеет и не сможет работать, то останется только брат, да и самой Калияни придется работать под палящим солнцем на полях. Характерная девушка вздернула бровкой и заявила:
– Настоящая красота внутри… Человек должен быть красив в первую очередь душой… – уверена она. – Я бы не назвала человека приличным только потому, что у него есть монеты…
Рия вздохнула и знала свою непоколебимую сестренку, но все равно не понимала ее отношения к своей красоте и обаянию. Ведь одна только загадочная улыбка во все белые зубы могла очаровать любого мужчину, а уж пышные длинные ресницы, словно крона кипариса, соблазнительно колыхались вокруг светло-карих глаз, подобных сандаловым бусам или ореху бетель, и были прекраснее лотоса и ярче солнца… Но и умом Боги не обделили Калияни, голова ее носила не только густые вьющиеся локоны, что разлетались на ветерке, будто грива породистой лошади. Отец даже шутливо сравнивал дочь с роскошными борзыми падишаха, но не из-за фигуры, а скорее стати, гладкости форм, ибо телосложение ее было довольно хрупким, лишь круглые бедра намекали на пышность и аппетитно качались при ходьбе. Простое же одеяние скрывало всю красоту цветущей девушки и скромно оставляло опаснейшее оружие в виде смуглого миловидного личика и многоговорящего взгляда, который мог вонзиться глубже стрелы. Но тем не менее, при всей видимой уверенности, юной девушке были не чужды наивность и робость. Каждый раз встречаясь в деревне с господином Кумаром, Калияни пряталась за покрывалом.
– Всё будет хорошо, Рия, мы позаботимся о тебе, я тебя никогда не брошу, – уверила Калияни и обняла младшую.
С другой стороны дома, под навесом была устроена маленькая кухня, сегодня матушка сварила немного риса, каждому члену семьи по чашечке, и разделила на всех тушеные овощи в карри. Здешний правитель хоть и не славился особой жестокостью, как в той деревне, откуда семье пришлось бежать, однако относился к своему народу плохо, будто к рабам, и установил высокие цены на продукты. Особенно задевало людей, что они трудятся на полях, но не могут вдоволь наестся своего же риса, ибо очень много уходило на продажу.