Когда он был найден, Ромул принес на нем пышную жертву и устроил игры, народный праздник, на который разослал приглашения всюду. Собралось огромное количество народу. Сам он вместе с избранными гражданами занимал почетное место в красного цвета плаще. Знак нападения должен был состоять в том, что он встанет с места, снимет плащ и снова наденет его. Большинство вооруженных мечами людей наблюдали за его движениями и, когда он подал знак, обнажили мечи, с криком бросились вперед и стали уводить дочерей сабинцев, позволяя их отцам спасаться бегством. Одни говорят, что было захвачено только тридцать, именем которых названы курии, по Валерию Антийскому – пятьсот двадцать семь, по словам Юбы – шестьсот восемьдесят три девушки; что больше всего оправдывало Ромула в глазах других: замужняя женщина была захвачена только одна, Герсилия, да и то по ошибке, так что похищение женщин не имело целью ни насилие, ни оскорбление, – им желали слить, соединить в одно целое самыми тесными узами два народа. Герсилия вышла, говорят, замуж за очень знатного римлянина, Гостилия, по другим – даже за самого Ромула. Он имел от нее детей – единственную дочь, Приму, названную так как первенец, и единственного сына, которому отец дал имя Аоллия в память того, что он «собрал вместе» граждан. Некоторые говорят, что позже он получил имя Авиллия. Об этом рассказывает историк Зенодот Трезенский, но находит себе многих противников.
XV. ГОВОРЯТ, между похищенными тогда девушками выделялась одна своею замечательной красотою и высоким ростом. Какие-то простолюдины повели девушку с собой, как вдруг им попалось навстречу несколько знатных мужей, которые стали отнимать ее. Похитители стали кричать, что ведут ее к Таласию, молодому человеку, уважаемому за свои нравственные качества. Услыхав это, защитники девушки стали выражать ему добрые пожелания и на радостях хлопать в ладоши, некоторые же даже вернулись обратно и пошли следом за провожатыми в знак любви и уважения к Таласию, выкрикивая его имя. Вот почему римляне до сих пор еще во время свадьбы употребляют припев: «Таласий!», как греки «Гименей!». Говорят, Таласий был счастлив в браке.
Карфагенянин Секстий Сулла, высокообразованный человек, говорил мне, что этот крик Ромул назначил как сигнал похищения. Все уводившие девушек кричали: «талассио!» – обычай, оставшийся вследствие этого и при свадьбах. Большинство же, между прочим Юба, думает, что слово это – знак приказания, заставляющий работать, заниматься прядением шерсти, хотя в то время греческие слова не входили еще в состав латинского языка. Но если слово это принимать не в дурном смысле, мало того, допустить, что у римлян слово «таласия» имело то же значение, что у нас, мы можем найти ему другое, более удачное объяснение. Когда сабинцы заключили мир с римлянами, одно из их условий, касавшееся женщин, говорило, что они не должны ничего делать мужьям, как только прясть шерсть. Таким образом, при позднейших браках сохранился обычай, что родители невесты, или гости, или вообще присутствующие кричат в шутку: «талассио!» в знак того, что женщина, выходя замуж, не должна делать ничего другого, как прясть шерсть. До сих пор еще продолжает существовать обычай, что новобрачная не переступает сама порога дома, а вносится в него на руках, в знак того, что некогда женщин внесли в дом силой, что они вошли в него не добровольно. Некоторые говорят, что волосы новобрачной обрезают острием маленького копья в знак того, что первый брак был совершен среди битвы и грома оружия. Этого вопроса я касался подробнее в своем сочинении «Римские изыскания». Женщины были похищены около восемнадцатого числа секстилия месяца, теперешнего августа, в день праздника Консуалий.