– Я навсегда в оковах этой клетки,
Из радостей – нескорая кончина.
Глотая каждый день несметные таблетки,
Вгоняю часть себя в бездонную пучину.
И лишь околдованный взором её,
Взывает ко мне моё
Мучительное сострадание,
Подстрекающее к выживанию.
Принятый всеми уклад этой жизни,
Заглушил наши чувства, но ты,
Изменивший течение времени,
Ты снова проложил мосты,
Взбодрил сознание наше.
Не можем снова мы в сереющее
Пустоты дней вернуться.
– Я очень рад, что помог вам, но почему вы мне это говорите здесь, не в комнате?– немея в ногах, от поддувавшего в неприкрытые одеялом части тела ветра, переминаясь на месте, не утерпел Вячеслав Владимирович, но остался в вежливом тоне.
– Готов ли подчиниться нам,
Пред Господом скрепив слова в единой клятве? – запрокинув голову к беззвёздному небу, спросил Клавдий.
«Много перед кем я здесь выставил себя дураком. Пора обзавестись важными друзьями. Новая среда, а значит новые правила, и уж для меня всяко будет лучше, остаться с тем количеством врагов, что есть сейчас и не найти ещё больше.» – улыбнувшись своей расчётливой идеи, подумал Вячеслав Владимирович.
«И что за новость? Он был невинным, как человек – заложник ситуации, с такими детскими глазами. Расчётливость в них ни разу не мелькала.»
– Ещё ни разу в жизни я не был удостоен такой почести и с трепетом в сердце приму её. – пытаясь подобрать более торжественные, похожие на употребляемые Клавдием слова, выговорил Вячеслав Владимирович.
– Так, аминь! – датский король положил руку на плечо учёного. —
Отныне и впредь ты неоспоримо подчиняешься нам,
Безропотно исполняешь все приказы.
За то, даруем мы душе твоей небесный храм.
– Готов исполнить любое поручение. – захваченный азартом, сболтнул Вячеслав Владимирович.
– Скоропостижно выпадает шанс,
Где ты докажешь свою верность
И всё ж оставим информацию в аванс. – Клавдий прошёл мимо Вячеслава Владимировича, стоявшего лицом к ясеню.
Подойдя к балкону, король несколько раз прошептал имя жены, в окнах что-то промелькнуло, и из двери-окна вышла Гертруда, держа в руках белый ком, хорошо освещённый светом фонаря, недалеко от которого пару мгновений назад под решётчатыми сухими ветками раскидистого ясеня Вячеслав Владимирович присягнул на верность королю. Развернув ткань, женщина перекинула через ограждение два связанных между собой одеяла, по которым Клавдий резво поднялся на балкон. У Вячеслава Владимировича это вызвало большее затруднение, и вторую половину пути самодержавцы тянули одеяло с повисшим на нём телом учёного.