– От тебя требуется только ждать и не попасться, если будут искать. – поучительно добавил Интерн, будто и ему не раз приходилось сбегать.
– Ага, ага. – не слушая, пролепетал Вячеслав Владимирович, эмоциональное состояние которого безвозвратно рухнуло. И, опустив голову, он несколько минут не смотря наблюдал за столом.
– А вот что делать будем, если в госпитале поймают? Если сбежать не успеем? – медленно, оставив взгляд на разводах на поверхности стола, прошептал мужчина.
– Не беспокойся! – приобняв учёного и потрясся его за плечи, расплывшись в подбадривающей улыбке, успокоил Интерн. – Я же сказал, что выберу наилучшую ситуацию. Да и то, за побег отсидишь три месяца в одиночной и всё – обратно в «Небуйную».
– Ты сказал «подходящую».
– Любишь же ты настроение не только себе испортить, но и других с собой затащить. – отвернувшись от Вячеслава Владимировича, укорил его Интерн.
Помолчав с несколько минут, предоставляя их для успокоения мыслей учёного, работник госпиталя продолжил:
– Что это за дело, которое не может подождать трёх лет?
Спровадив докучливые картины ареста, Вячеслав Владимирович без тревоги, уверяя себя в компетентности человека, от чьих поступков будет зависеть судьба всех живых существ, остановившись на стеклянных глазах Интерна, объяснил:
– Это наше…личное.
– Настолько личное. – возвысив брови так, что кожа на оставшейся части черепа преобразовалась во множество морщин с несколькими большими лощинами, проходившими через весь лоб, которые состарили мужчину на не один десяток лет, усмехнулся Интерн.
– Нет. Ты что… как. И ты недавно говорил мне о пошлости. Фу! – отвернувшись от собственных мыслей, побрезговал Вячеслав Владимирович.
– Ну, если тебе кажется непристойным общий подарок для Лериной тётки, то тебе снова надо сходить к психологу. Сегодня же четверг! Через часик с ней об этом поговоришь.
– Вывернулся?
– Откуда мене знать какие у вас заморочки?
– Ладно. Но не настолько личное, конечно, как ты подумал сначала, и не такое идиотское, как с подарком.
– Идиотское?..
В идиллии подшучивания друг над другом и не упоминая больше о побеге, союзники дождались полдника, и как только из окна пункта выдачи вылезла морда повара, выставившего на стол коктейли и пирожное «Муравейник», Интерн, сорвавшись с места, долетел до еды и, отпивая молоко, вернулся за стол.