Подбоченившийся было Витёк побагровел. У обоза прыснули девчонки.
– Недалече осталось, – тихо прошептал, повернувшись ко мне, Горёха. – Здесь где-то неподалёку эти супостаты таиться должны.
Я, молча, кивнул, с завистью смотря вслед мужику. Вроде вместе снег месим, а ему хоть бы хны. Ломится вперед, словно лось и похоже ещё долго так пройти сможет! Поплёлся дальше и я, стараясь попасть в натоптанные передо мной следы и тяжело опираясь на копьё.
Всё-таки хорошо, что я его в обозе, как Горёха советовал, не оставил. Зачем, мол, оно тебе в лесу? Там топором орудовать сподручнее. А эта палка только мешать будет. А вышло, по-моему. До разбойников ещё добраться нужно, а как посох оно мне уже сгодилось!
Подвернувшийся под ногу незаметный в снегу сучок, бросил меня вперёд, лицом на затвердевший, начавший утрачивать свою белизну наст. Забарахтался, мысленно матерясь, опёршись на древко копья, приподнялся, с раздражением стряхивая с одежды колючие льдинки. Тихо захихикавший Виктор, обернувшийся на звук моего падения, настроения тоже не прибавил.
Проклятый реализм. В нормальной РПГешке фик ты, об какую кочку запнёшься. Так их просто нету!
Хотел было вежливо послать Витька далеко и надолго, но тот вдруг осёкся и, нервно сглотнув, попятился, выпучив по-рачьи глаза.
Почувствовав неладное, я начал разворачиваться, собираясь проследить за взглядом своего недруга. Треск веток над головой, отшатываюсь, машинально выставив перед собой копьё, и упавшая сверху туша вновь вминает меня в сугроб. Яростное рычание и кто-то начал исступлённо рвать на мне полушубок, попутно сдирая кожу.
Да что же это такое! Что же тут все повадились меня в сугробах купать, да одежду почём зря портить!
– Ах, ты ж, тварь! – почему то именно осознание того, что уже второй полушубок вновь будет безнадёжно изодран, привело меня в ярость. – Убъю!!!
Привычно закрывая левой рукой, горло и голову, нащупываю правой сунутый за пояс нож и не глядя, бью. Визг и брызги горячей крови на руке. Туша отвалилась в сторону, напоследок расцарапав мне бок.
Рывком поднимаюсь, яростно отплёвываясь и шипя от нарастающей в боку боли.
– Живой? – сунулся ко мне Горёха и потянулся к моему поясу. – Снимай полушубок. Посмотреть нужно. А то, как бы как с отродьем намедни не вышло!
Я ошарашено кивнул, тупо разглядывая вытянувшееся на снегу животное. Горёха ловко помог мне раздеться, задрал разодранную, набухшую от крови рубаху.