– Ха! И что же мы теряем по-твоему, поддонок? –
–Я сказал. И повторять не собираюсь. Кто-то теряет свободу – затем вновь обретает ее. Кто-то отравляет себе жизнь бесконечно и, в конце концов, теряет ее. И могу вас уверить, меня совершенно не интересует, сколь долго продлятся ваши попытки насилия и осмеивания, которые подобны крикам детей, вопящих днем для того, чтобы было не страшно пережить ночь. Однако коль скоро мы дойдем до вашей цели, а может, и не вашей, я увижу, наконец, как низменно преклоняетесь вы пред вашим господином – идиотом, конечно, – и лижете ему стопы. Вот тогда я буду смеяться очень долго и весьма искренне…
Через несколько секунд Тор лежал, подкошенный, с носом, из которого хлестала, как вода из горного источника, кровь, и с ненавистью в очах и ссутуленных плечах, однако он быстро встал, отряхнувшись и в упор смотря на своих противников.
– Заруби себе на носу, урод. Когда мы придем к нашему хозяину и покровителю, ты ничего уже не увидишь, кроме своей клетки. А если я услышу в следующий раз т тебя нечто подобное, я не только нос тебе сломаю, но и спину твою, чтоб не пялился так смело, это тоже намотай себе на ус–
– О, черт, он так смотрит на нас, мне бы так глядеть на пленных! –
–Посмотрим еще на его взоры, когда окажется в клети. –
– Пошли? –
Взмахнув увесистыми дубинками, используемыми догами обыкновенно для запугивания или проявления силы, грубо стесанными и словно вылепленными из древесины, двое служак взяли цепь, которая скрепляла обе кисти пленника, и вся группа динула вперед, к горизонту, простирающемуся за зелеными холмами…
Закат окутывал персиково-золотыми крыльями волнистые конусы холмов, все более приближающихся к идущим. Земля освещена была солнечными лучами и словно бы радостно тянула к ним свои руки-деревья, шелестящие на ветру листьями.
Какое же сказочное и поистине дух захватывающее наслаждение – созерцать закатывающееся светило на фоне контрастных чернеющих за горизонтом стволов деревьев.....
Однако ж не обращал внимания на это восхитительное явление природы ни одна из шагающих вдаль фигур. Двое из них, более крепкие и широкоплечие , размахивающие дубинками, шли чуть впереди, а последняя , потоньше и подлиннее, темным силуэтом словно повторяла их движения.
На самом же деле Торонта брел как бы сам по себе , если не считать цепи, соединяющей его с догами-захватчиками.