Зал встретил выпад Лося криками одобрения и восхищения. Публика желала увидеть кровавую расправу над новым бойцом на теневой арене.
Герман раз за разом уходил от ударов, внимательно изучая тактику своего противника, превосходившего его по весу и, возможно, даже по опыту. По крайней мере, в подобных боях с особыми условиями уж точно. Но какой бы уверенностью и непоколебимостью не сквозило от всей фигуры Лося, на самом деле Герман достаточно быстро пришел к выводу, что его соперник лишь попусту расточал свою энергию, надеясь в кратчайшие сроки нанести как можно больше повреждений противнику на потеху публике. Он помнил, что бой должен был завершиться на шестом раунде, а, значит, копить силы не было смысла.
И Германа это чертовски злило. Что его даже не воспринимали всерьез, что Лосю важно было лишь потянуть время, обойдясь без глубокого нокаута.
Весь первый раунд Лось наступал без передышек, его крепкие кулаки постоянно мелькали возле лица Германа, превратившись в сплошной вихрь ударов. Этот ослепительный по своей силе натиск, вызывавший у публики невольные возгласы ликования, казался настоящей симфонией ярости и мощи. И Герман мог лишь терпеливо сдерживать его, блокируя и прикрываясь, ритмично подныривая под удары и вовремя уходя с траектории, он то и дело входил в клинч, наваливаясь на Лося всем своим телом, но судья всякий раз прерывал эти объятья, больше походившие на тиски.
Едва раунд окончился и Герман оказался в своем углу, Жека уже обмахивал его полотенцем и внимательным цепким взглядом скользил по вспотевшему лицу друга, выискивая повреждения.
– Если ты не будешь драться, а уйдешь в глухую защиту, то Султан может понизить твой гонорар, – быстро проговорил катмен. – Им нужен бой.
Герман принял к сведению эту информацию, но промолчал. Он поддел языком капу, вытолкнув ее изо рта, и жадно дышал, наслаждаясь краткими секундами отдыха.
Гонг возвестил о начале нового раунда, и бойцы двинулись друг другу навстречу из своих углов.
Решив повторить прошлый свой успех, Лось сразу же бросился в наступление. Еще не уставший от собственного бешеного темпа, он обрушил на противника град ударов, по своей силе сравнимых лишь с взрывами бомб. Он беспечно растрачивал силы организма на отскоки, прыжки и тяжелые замахи, иногда демонстративно разворачиваясь к гудевшей толпе или снимавшим ринг дронам и улыбаясь, либо же начиная махать руками, чтобы завести зрителей.