– А что ж в камнях тех ценного, что никак не обойтись без них?
Вместо ответа хозяин острова расхохотался. Так сильно и громко, что запрыгал смех по зале, а эхо заметалось между стенами, дробя и множа отзвуки, будто сам дворец вторил хозяину. Товит утер выступившие слезы и проговорил:
– Сам увидишь. Сам поймешь. Нет на всем белом свете человека такого, кто мог бы противостоять голосу тех камней… Коли поможешь, позволю и тебе с собой взять, сколько унесешь. Клянусь, ни на миг не пожалеешь, что судьба привела корабль твой к этим берегам.
Садко задумался.
– А что же слуг не попросишь о помощи?
– Да ты шутишь, не иначе! – всплеснул руками Товит. – Ужель не видел, что слуг у меня раз-два и обчелся? Две девки у Арвелы в услужении да нянька старая, держу их, чтобы дочка не заскучала. Она-то света белого не видывала, дни напролет книжки читает да мечтает о своем, о девичьем. Ах да, и чернавка-повариха на кухне у меня, работящая, ловкая, одна со всем справляется, вон какой пир для дорогих гостей закатила. Больше и нет у меня слуг. Не терплю чужих в доме… Сам, все сам.
«Прям все? И горшки?» – хотел спросить Садко, но не стал. Сказал вместо этого:
– Давай-ка я матроса Нуму с собой возьму. Проворен индеянин да силен, прыгать горазд…
Товит покачал головой, сказал ласково:
– Не пойдет, друг дорогой. Я, как и ты, купцом был, знаю цену тайнам. Ты – капитан, а значит, слово держать умеешь, вот тебе доверюсь, а прочим – не проси. Не хочу, чтобы потом моряки да вояки языками трепали о моей горе в кабаках портовых. Мы с тобой и вдвоем справимся. Ты – моряк, ловкий да сильный, а я места здешние знаю, научу, как до вершины добраться. И людей твоих я уважу, не сомневайся. Пусть насладятся твердой землей: открою для них купальни мраморные, освежатся, а потом и с дороги отдохнут в гостевых покоях, на подушках с лебяжьим пухом.
Что ж, если готов хозяин острова секретом горы поделиться, так тому и быть, а команда пускай и в самом деле отдохнет. До Ольши путь неблизкий, силы понадобятся. Садко протянул Товиту руку, и тот крепко ее пожал.
* * *
Капитан напрасно осторожничал, «Сокол» снова не подвел. Чудо-корабль сам определял, как близко ему можно подходить к берегу, и в этот раз отважился выбраться аж на мелководье, зарывшись изогнутым носом в мягкий песок.