Он носил фамилию отца – Шлангин.
Что могло быть хуже для парня?! Он ненавидел собственную фамилию всей душой.
«Шланг, шланг!» – смеясь, дразнили его в детском саду.
«Шланг, завяжись узлом!» – кривлялись дети во дворе.
Он надеялся, что в школе обидное прозвище останется в прошлом, но ничего подобного, шутки не исчезли, они стали даже еще злее.
«Шланг, а как у вас принято: сосать, качать или брызгать?»
К слову, у отчима была фамилия Кротов. Тоже не дворянская, но уж куда лучше, нежели «шланг».
За спиной отчима уже был один брак, разведенная жена со взрослой дочерью остались в Белоруссии, куда Михаил Викторович регулярно высылал деньги.
С появлением «нового папы» в доме, как того и следовало ожидать, появились новые порядки и правила, и Дмитрию многие из них пришлись не по вкусу. Ни о каких компромиссах речи вообще не шло – отчим требовал беспрекословного подчинения. В их доме царила армейская установка: «В любой ситуации существует два мнения – мнение Михаила Викторовича и неправильное». За каждую провинность неотвратимо следовало наказание. Отчим цеплялся к Дмитрию по поводу и без повода, и переубедить его в том, что он допускает ошибку, было невозможно в принципе.
Однажды рядом с входной дверью их квартиры появилась корявая надпись – «Шланг – лох». Дмитрий мельком глянул на нее, тут же забыв. Такие мелочи уже не особенно задевали его. Когда тебя постоянно колют булавкой, рано или поздно ты свыкаешься с этим, не придавая этому значения. Конечно, когда острие не проникнет особенно глубоко, усиливая боль.
Возвращаясь после работы, Михаил Викторович, естественно, заметил оскорбительную надпись. Он не спеша переоделся в домашний спортивный костюм, после чего подозвал Дмитрия и заставил его стереть «это дерьмо». Робкие возражения парня, что, мол, почему результаты данного «творчества» должен устранять именно он, не возымели действия, отчим был непоколебим.
Дмитрий вооружился наждачной бумагой (послание было выковыряно гвоздем или иным острым предметом) и со вздохом принялся за работу. Пока он пыхтел, зачищая неуклюже выведенные буквы, Михаил Викторович курил прямо там же, на лестничной клетке.
«А знаешь, почему так все происходит?» – вдруг спросил он.
«Что?» – меланхолично отозвался Дмитрий, орудуя наждаком.
«Не включай дурака! – резко сказал тот. – Нормального пацана никогда не обозвали бы Шлангом. Потому что нормальный пацан не даст себя в обиду».