– Но она мне нужна, – настаивала Леднёва. – А что если мне нужна её помощь? Мы ж подруги.
– Так позвоните ей, милая. Это лучше, чем кричать на весь дом.
– Хм, вы думаете я не пробовала? Она ж не берёт. Я оставила уже сто сообщений. Она не отвечает. Может, телефон потеряла?
– Звоните на домашний.
– Тоже не отвечает.
– Как же вас внизу пропустили, если Силочка не ответила им на звонок?
– А кто ей звонил снизу? Я помахала секьюрити рукой, как старая знакомая, он и пропустил меня. Они с напарником давно меня знают. Ну чем я могу навредить Лазаревой, ради бога? Звоню тут, стучусь, посылаю сообщения… И молчание в ответ.
– Мне нечем вам помочь. Советую повторить процедуру через пару часов.
– Ладно. Попробую. Но и вы, пожалуйста, тоже звоните ей, Анна Евгеньевна. Мало ли, вдруг человеку плохо?
– О нет, ей хорошо. Это я вам гарантирую. Она вернулась из салона в полном ажуре, поверьте на слово. Я оценила, – со знанием дела, поведала моя спасительница.
– Когда?
Я представила выражение лица Леднёвой.
– Мммм… Часа этак три назад. А вот какая там кода прозвучит за этим ажуром… я не берусь предсказывать.
– Ну и на этом спасибо. Раз она была у Мерички, значит, всё окей.
– Думаю, вы правы. Всё окей, – повторила Анна Евгеньевна и закрыла свою дверь.
Услышав шаги Леднёвой в сторону лифта, я наконец вздохнула с облегчением и пошла на кухню.
Заварив себе чаю с гвоздикой и корицей (мама была бы в восторге), я снова вернулась в постель и продолжила смотреть пятнадцатый сезон любимой Gray’s Anatomy («Анатомии страсти»).
Я уже настроила себя на то, что позвоню послезавтра в деканат и сообщу новость: я у них больше не учусь. «Где угодно, но не там, где Кирилл и Леднёва», – думалось мне.
Анна Евгеньевна, или Спасение Ромео
Звонки и сообщения заняли бóльшую половину субботы, но я не поддавалась. Хорошо, что Леднёва не заявилась снова ко мне домой. Хотя её и не пустили бы. Я попросила охрану никого ко мне не пропускать и даже не звонить с вопросами. Правда, я никого и не ждала. Ну не Кирилл же, в самом деле, вдруг явился бы с извинениями и дал бы мне выговориться на полную катушку? Да пошёл он… Плевать я хотела на его извинения.
Но вот чего я не ожидала, так это стука в окно. Я не сразу-то и поняла, что это стучат в окно моей спальни. Вообще-то, это больше походило на скребёж, чем на стук. Было несколько странновато, если не сказать больше, ведь я живу даже не на первом – на втором этаже. Да и постучаться к нам в окно можно разве что с полёта: за корпусом парк для жильцов нашего дома, огороженный высокой металлической решёткой. Так просто сзади к дому не подойти. Но, однако, удар в окно повторился. Конечно, это меня немного напугало, ведь ветви деревьев не достигали моего окна. Тогда что это? За занавесками не было видно ничего. Я тихонечко вылезла из постели и на цыпочках – сама не знаю, почему на цыпочках, – пошла к окну. Но, резко отдёрнув плотно закрытые бордовые портьеры вместе с капроновыми белыми гардинами, в сумеречном заоконье я не обнаружила ничего и никого. И вдруг (я аж отскочила от неожиданности) … огромный букет алых гвоздик с размаху ударил по оконному стеклу и замер там на миг. Потом он снова исчез. Успокоившись, что это не опасный для жизни предмет, я открыла окно и выглянула. Где-то в глубине души я надеясь увидеть там свисающегося с карниза Кирилла – измученного совестью и мечтающего загладить свою вину. Но не тут-то было. Это был не он.