Но она не права. Крест поставила не я – тело.
Что поделать, когда в одном тесном мире этого тела воюют две разные стихии, врезаясь друг в друга в ожесточенной схватке. Одна неведомая сила, которая мне почти не подвластна, убеждает в необходимости жить. Она запускает свою энергию в тело и приводит контрольный аргумент: «Разве где-то там, до рождения, мы пишем заявление на то, чтобы родиться? Разве мы определяем континент, город, роддом и время для появления на свет? Нет у нас таких привилегий. Мы не определяем ни день, ни час, ни ту, кто девять месяцев будет носить зародыш у своей наполняющейся молоком груди. А раз это в чьей-то высшей власти – доверься! Доверься и посмотри, что будет дальше! Главное – живи!»
И снова мощь второй стихии, чёрной и зловещей, как гейзер нефти, вливается нерастворимыми масляными пятнами в голубую гармонию праведных мыслей, окропляя их чернотой: «Зачем всё это? Какой смысл в мучении? Какой в страданье прок, когда можно успокоить душу беззаветным вечным сном?» Стыдно признаться, но, похоже, что с этим я сдружилась куда ближе.
Бабушка расстраивается, когда видит моё застывшее в унынии лицо. Я затылком чувствую, что она едва сдерживает слёзы, наблюдая за пассивным сидением внучки у слегка обледеневшего окна.
Но жалость в её взгляде не столь болезненна для меня. Тяжелее замечать укор, что день и ночь сочится из её светлой души, избегающей любых фраз осуждения. Но разве взгляд, прорвавшийся изнутри и отображающий всю глубину кипящих чувств, не бывает красноречивее любых слов?
Она пытается выдернуть меня из-за компьютера, из социальных сетей, где с моей электронной страницы ядовито счастливо смотрит на мир красивое лицо юной девушки. Это я – два года назад. Страница и её оформление, все до единой записи остались в том же виде, как и были накануне трагедии…
Видели бы вы это лицо! Ох, как оно раздражает меня. Уничтожает. Я смотрю в него как в чужое. Но ведь оно моё!
Знаете, это смазливое личико так нравится сотням парней, которые пишут в своих сообщениях всякую чушь. Но не только они. Рекламодатели предлагают разместить рядом с этим лицом тюбик с кремом, или флакон девчачьих духов, или косметику едва раскручивающихся брендов. Работодатели вопрошают, не желаю ли я пройтись мимо их офисов с листовками, чтобы привлечь к товару молодёжь. И даже девчонки, вполне отличные девчонки, заваливают меня письмами, обнажая свою низкую самооценку. Главное, что их интересует, как мне удалось преодолеть напасть от прыщей, какими тониками я мою это самое лицо и какими кремами его умащаю. Но ещё ни в одном письме не прозвучало ни нотки интереса к тому, что может быть спрятано за этим лицом. Ай, личико, прекрасное да распрекрасное…