– Вот, вы верно сказали, – сказала ему Влада, – вам нужно принять это и перестать себя осуждать.
Иван задумчиво встал и вышел из кофейни. Мы с Владой тоже вышли и на улице печально на нас сразу у входа, словно нас ожидая, смотрела старушка:
– Здравствуйте молодые люди, – поздоровалась она, – вы просто находитесь накануне нового этапа в своей жизни и не надо бояться своего сложного состояния, оно бывает у всех и чаще, чем вам кажется. Вы сильнее многих уже в том, что это озвучили.
– Как хорошо, что родители водят нас в Православную церковь! – возгласил я, – вы попросите Бога о вразумлении, Он ответит – через людей, через события.
– Если Вы слишком долго оставите себя в этом состоянии, то заболеете, – предостерегла нас бабушка, – а это уже серьёзная проблема: лекарства, деньги, внешний вид и т. д.
– Всего Вам доброго! – попрощались мы с ней побыстрее и пошли дальше по городу.
Мы словно служили друг для друга пелтами от них. (Примечание автора: ПЕЛТА (греч.). Небольшой, легкий щит, наподобие полумесяца или плющевого листа). Однако где пелта, там и меч. С нами поздоровалась самая из в этот день встречных подозрительная:
– Здравствуйте, я Ирина, – сказала она нам, – для начала – не ищите спасения, спокойствия в суициде.
– Вы надоели уже, – попытался я ей объяснить, – это кажется всё красивым, романтичным, закрыли глаза – и рай.
– На самом деле суицид – это очень больно, страшно, до ужаса, до мурашек, – продолжила она их общую угрозу, – состояние безысходности, когда хочется вернуть всё назад, но уже поздно, а потом вечные муки в аду.
– Вы почитайте рассказы о самоубийстве, что на самом деле испытывали люди, – Вернул я её на Землю с небес, – решившись на страшное.
– Плюс ко всему большая вероятность остаться инвалидом, – дополнила мой упрёк с ей уже предостережением Влада, – представьте – из здоровой девочки вдруг превратиться в калеку – не иметь возможности ходить/говорить/слышать/видеть и т. д.
– У вас есть родные, близкие, парень, – с завистью сказала нам она, – есть к чему стремиться в этой жизни.
– Захотите ЖИТЬ! – закричал я в воодушевлении, – Боритесь!
– Храни вас Бог, сказала на её приближение быстро Влада, и мы побежали от неё.
Она достала электрошокер и повалила меня на асфальт, начав им бить меня в затылок. Остальные встречные сегодня, включая Владу начали ей помогать и пинать меня ногами и после они отвезли меня в психиатрическую, сказав моим родителям, что я в шоке от нападения бандитов. Каждый день мне просто что-то вкалывали и даже со мной никто не разговаривал. Я в итоге лишь помнил свою маму, которой просто сказали, что я не пережил это избиение и к моему трупу они меня раз за разом призывали, внушая моей былой маме, что я проклят в вечном Аду за слабость и беспотомственность. Они оскверняли меня обзывательством мёртвым, а я был беспомощен и понимал, что они хотят моё рождение изувеченным теперь сразу, чтобы доказывать, что они меня съели и теперь имеют надо мной вечное их плотское усиление. Затем моя мама не выдержала их пытки по мне и совершила самоубийство, так как отец после моей смерти к ней охолодел. Они лишь смеялись, разделывая её органы в морге на продажу, а мою мумию нужно было использовать кому-то донорским каркасом, имитируя их заказчика потом Богом, воскресшим из мёртвых. Я, пока был жив не знал, что им кто-то может быть нужен на столько сильнее, чем я. Я не знал, что кто-то меня на столько лучше, что меня разрешено так убить ради того, чтобы он меня на таких условиях пережил за деньги. Я не знал…