Научным руководителем к красавице-аспирантке определили некого седовласого доктора наук Осипова. Савелий Пантелеймонович, так звали профессора, был хорош собой. Хотя и было ему далеко за пятьдесят, но выглядел он моложаво, вероятно, благодаря обворожительной улыбке, не сходящей с его лица. Его иначе и не называли как наш улыбающийся профессор.
– Повезло же тебе, Максимова, – с завистью говорили другие аспиранты и сотрудники кафедры, – быстро защитишься. – А если ещё и куражиться не будешь, тогда и вообще без сучка и задоринки всё пройдёт.
– Как это? – справившись c оторопью, спросила она.
– Он же мужчина хоть куда, ни одной юбки не пропустит, а тем более с такой женственностью и редкой грацией, как у вас, мадам, – недвусмысленно пояснила одна из сотрудниц. Промолчала Алеся, лишь слегка вздрогнув, вспомнила тот давнишний случай, произошедший с ней у дядюшки.
– Ничего, справимся, – подумала она, с достоинством выслушав коллег, обычная женская зависть.
Она и раньше не раз встречалась с профессором, а на последнем курсе он вёл семинары и читал лекции. Правда, создавалось впечатление, что он только для неё одной и ведёт занятие. Но она уже привыкла к этому и не обращала на его взгляды никакого внимания. Но одно дело, когда это происходило в аудитории в присутствии студентов, и другое, когда придётся встречаться один на один. Это немножко пугало. И вот настало время встреч и обсуждений темы предстоящей диссертации. Как всегда, с улыбкой на устах профессор начал увлекательную беседу. С интересом слушая его, она делала в блокноте заметки. Разговор шёл попеременно на испанском и английском языках. Когда она говорила, он внимательно слушал, иногда поправляя её. Всё шло пристойно. И так изо дня в день в течение года. Но в начале следующего учебного года профессора будто подменили. Он стал замкнутым, глаза уже не источали былого блеска.
– Савелий Пантелеймонович, вы, часом, не заболели? – как-то решившись, спросила ученица.
– Заболел, Алеся Михайловна, – ответил он, впервые назвав её по имени-отчеству.
– А что случилось? – уже догадываясь, о чём может пойти речь, отрешённо спросила она.
– Влюбился я!
– И в кого это вас так угораздило? – с язвительной усмешкой спросила она.
– Вы же неглупая девочка, неужели не догадались?
– Не-а, – светло и простодушно протянула она.