– Я лично работаю, в отличие от некоторых… Представляешь, мне сегодня утром директор позвонил и сказал финансовый отчёт до завтра закончить. А Любу я отпустила в кино с подружкой Алисой и её отцом.
– С каким отцом?! Дура! Кинотеатр горит! Посмотри в окно! Слышишь меня?! Ты что мочишь?!
– …
В тот день Люба погибла во время крупномасштабного пожара. Ей было 9 лет…
Я не спала от своих неутихающих стонов. Не ела, потому что от нервов меня тошнило и трясло постоянно, везде и всюду я чувствовала запах гари. Я драла волосы на голове, карябала ногтями своё лицо и плечи. Шатаясь я бродила из комнаты в комнату, не зная, куда себя деть. Наконец, споткнувшись на ровном месте, упала на пол в коридоре и осталась лежать у порога, свернувшись клубком в обнимку с Любиными ботинками. У меня не было больше ни сил, ни желания вставать. Я ненавидела себя, весь этот мир, хотелось только умереть. Ведь если не есть и не пить – рано или поздно наступит смерть. Быстрее бы…
Я очнулась, словно меня шарахнуло током, потом меня ослепило ярким светом – жуткая боль объяла всё тело, как если бы тысячи игл в него воткнули одновременно. Сквозь белую пелену перед глазами я разглядела людей в голубой одежде, мужские и женские голоса сливались для меня в нечленораздельную речь. Я не могла ни пошевелиться, ни продышаться, ни вымолвить ни слова, и мне было холодно, очень холодно. С горечью осознавая, что я всё ещё жива, почувствовала, как кто-то приподнял мою голову.
– Всё. Всё, милая, теперь поспи, – расслышала я женский голос над ухом, и наступила снова темнота…
Я очнулась в больничной палате, поняв это спустя несколько секунд, после того как удалось приоткрыть свинцовые веки и туман в глазах рассеялся. Я лежала у окна, рядом стояли ещё три кровати с больными. На руке заметила катетер, соединённый с капельницей, на пальце – детектор с проводками, подключёнными к пикающему аппарату, изо рта торчала трубочка. Пытаюсь открыть рот, но голоса нет. Я напрягаю изо всех сил голосовые связки, чтобы позвать кого-нибудь.
– Пить… Пить… Воды… Эй… – услышав своё сиплое шипение мне стало смешно. Кровать содрогалась подо мной от истеричного приступа глухого смеха, который не поддавался моему контролю. Тут вошла женщина в белом халате, большая, с кудрявыми желтоватыми волосами.