– Развяжи… развяжи… веревку, – до уха Дамиана долетел практически неуловимый писк. Больше не задумываясь ни о чем, он резким движением развернул уже падающую на бок Стефанию и одним движением сдернул жгут. Стефания упала… ее тело повалилось вперед, и слабые руки оперлись об пол, защищая лицо от падения. С губ слетел томный вдох. Она переводила дыхание…
– Ты лжешь! – донесся до парня крик. Стефания кричала изо всех сил. Кричала, чтобы переводчик смог услышать ее слова и чтобы эмоции, которые сжимали ее горло, могли ослабить свою хватку. – Ты лжешь… Если бы ты хотел меня убить… – она сглотнула. – Я бы уже была мертва. Значит… вы продадите меня… После этого, – она на секунду замерла, боясь своих слов, – я убью себя. Я найду способ и сделаю это… но не буду жить по тем условиям, которым ты мне навязал. – Стефания повернула голову к парню. И не прочитала ни одной эмоции на его лице. Это был совершенно белый лист… Она продолжила:
– Так что, прошу тебя, скажи, где мои родные…
Повисла пауза. Дамиан больше не читал текст на экране смартфона. Он смотрел на нее… Совершенно пустыми глазами. Медленно выпрямился.
– Твои надежды не оправдаются. Я не продам тебя… – он обвел глазами комнату. – Ты скоро уйдешь отсюда, из этого подвала. Поднимешься наверх… – черные глаза снова встретились с иссини зелеными. – У тебя будет своя комната, прислуга, которая готова выполнить любую твою прихоть. До тех пор, пока я не выполню свою задачу. И ты должна мне в этом помочь… – И опять переводчик.
Стефания не без усилий вернулась в прежнее положение и оперлась головой о холодную стену. Брови спустились к переносице…
– Ты не ответил на мой вопрос… – выдавила она из себя хрип.
– Отвечу, когда выполнишь то, зачем ты здесь. – Он развернулся и подошел к двери. Замер. – Ты перенервничала, amore. Не принимай все так близко к сердцу, все это – пустяки моего мира. Ты скоро привыкнешь, – будто насмехаясь, прошипел парень и дернул в ее сторону руку с переводчиком. Ладонь упала на ручку двери. – Скоро к тебе зайдут, не засыпай.
И он скрылся…
Стефания
Я потеряла счет времени. Не понимаю, что происходит… Мысли путаются, и практически исчез страх… Только слабость. Я чувствую ее везде: в мышцах, в сердце… Единственное, что напоминает, что я жива, – редкие визиты невысокой девушки, которая, по-видимому, и была той прислугой, упомянутой Дамианом ранее. Она заходила тихо, будто боясь сделать лишнее движение, и металлическая дверь закрывалась за ее спиной… Но я не притрагивалась к еде. Какими бы ни были манящими паста или жареное мясо, я не тронула их. Не знаю даже: это упрямство или я просто я не в силах поднести ложку ко рту. И в скором времени голодовки дали о себе знать: короткие прогулки по помещению, в котором я видела только серые стены, прекратились. Ноги больше не слушались свою хозяйку…