«Приди, Настя… Страна Миу…» – чёрная мама медленно растворилась в тумане, когда в сон проникли звуки – шуршание пакетика с кошачьей едой, которым хозяйка собиралась накормить котей. Платон и Майя уже нетерпеливо ожидали у своих мисок и подбадривали кормилицу мяуканьем: «Давай, давай, не останавливайся!» В мгновение ока Настя стряхнула сон и очутилась у миски с кормом: «Давай!»
Но только она собралась сосредоточиться на еде, перед ней опять предстала Китти. Чёрный силуэт клубился в голубом сиянии, окружающем его. Настя отпрянула. Шерсть её невольно поднялась дыбом, спина выгнулась. Но спокойный, хотя и скорбный взгляд Китти гипнотически усмирил её, и Настя села на задние лапы, поставив передние перед собой – в ту же позу, что и мать. Глаза сфокусировались на одном – светящихся глазах Китти. «Приди», – посылала сигнал Китти. – «Миу, страна Миу. Я здесь. Мне нужна твоя помощь».
– Миу, – вслух повторила Настя. Чёрный силуэт исчез. Сияние погасло. Несколько мгновений в воздухе висел странный символ, похожий на знак дао у людей, только над каждым из малых внутренних полукружий на границе чёрного и белого размещался маленький треугольник – так, что он напоминал кошачье ушко, а кружок противоположного цвета внутри каждого полукружья – глаз кошки соответственно. Потом растворился и символ.
Глава 2. Решение принято.
После того, как все поели и умылись языком и лапами, Настя подозвала Платона и Майю, чтобы поведать им о своем тревожном сне и явлении Китти. «Видел ли кто из вас что-то подобное во сне?» – обратилась она к брату и сестре. «Нет», – замотали те головами. Настя на мгновение закрыла глаза и опустила голову. «Нам ничего не остаётся, как отправиться в путь», – объявила она, снова подняв голову и устремив взгляд на своих сородичей.
«В путь?? – выдохнула Майя, и сердце её бешено заколотилось, а без того огромные глаза стали ещё больше. – Мы же никогда не выходили из дому! Куда мы пойдём? А вдруг это далеко? И очень далеко… И кто будет нас кормить? Мы умрём с голоду!»
«Дорогу осилит идущий, – повернулась к ней Настя. – А поесть найдём. Или мы не кошки? И наш нос нам не служит?»
«Мир, мы сможем увидеть мир! – обрадовался Платон. Будучи котом, он был толстокожее, чем кошки, и пугался только тогда, когда опасность была уже прямо перед носом. Предчувствия – удел женской породы. – Мне всегда было интересно, что же там, за этой огромной дверью!» Полосатый хвост Платона задёргался и немного распушился, что означало, что кот взбудоражен.