– А помните, когда Юрка впервые появился в школе? – начал Сергей. – Тогда директор чуть не выпал в осадок от его вида!
– Да, было дело! – поддакнул Юрка.
– Вся школа на ушах стояла! – вспомнил Валерка. – Появился такой крутой чувак – метровый клеш, длиннющие волосы и темные очки. Словно заезжая эстрадная звезда.
– Да брось ты, к нам заезжают только звезды из социалистических стран, и все! – разочарованно произнес Сергей.
– Там тоже есть крутые группы из ГДР и Венгрии. Мне нравятся, – добавил Юрка и вернулся к прежней теме. – Тогда меня физрук наш заломал с трудовиком, хотели волосы обрезать. Еле отбился, но клеши все-таки порезали, гады!
Ребята засмеялись и начали вспоминать различные курьезы из своей жизни. Потом, как всегда, поговорили о музыке, политике и, конечно, о девчонках. Так за разговорами они и не заметили, как допили вино. Пришлось собираться, чтобы искать добавки. Изрядно захмелевшие, они вывалились с чердака и, шатаясь, направились в центр, по дороге распугивая случайных прохожих.
У магазина шумела толпа народу. Рядом стояла милицейская машина. Как всегда, гвоздем программы был старикан Ваня по прозвищу Хай. Прозвище свое он получил из-за привычки выкрикивать нацистское приветствие «Хайль Гитлер». Ребята подозревали, что его настоящей фамилии никто уже и не знал. Родственников и друзей у него не было, а жил он один. Сейчас им был организован очередной стихийный митинг в обычной им любимой цирковой манере по поводу недавнего подорожания водки. Как всегда, сидя в центре грязной лужи, которая недавно была ямой, плохо засыпанной при ремонте коммунальщиками, он скандировал:
– Это же надо, советскому труженику удружили. Наша любимая русская водочка теперь стоит пять тридцать! Куда партия смотрит? Нет на вас Гитлера!
Эти слова он бросал милиционерам, которые старались подобраться к нему и выудить его из воды. Он, предчувствуя их маневр, погрузился в нее еще глубже и начинал обкидывать себя грязью. Милиционеры брезгливо отступали, не желая пачкать своих мундиров, а он продолжал митинговать, довольный тем, что ему уделяют внимание, и говорил уже стихами:
– Даже если будет восемь, водку все равно не бросим!
Передайте Ильичу, нам и десять по плечу!
Но а если будет больше, значит, сделаем, как в Польше!
Но а если двадцать пять, снова Зимний будем брать!