– Жаль, – говорит он, – что никто, кроме нас, не понимает, насколько важным был сегодняшний день. Слияние Востока с Западом. Начало новой эры. Нашей эры.
Что-то неприятное жжет меня изнутри. Непрошеное напоминание о моем долге перед Западом. Я и Востоку-то едва могу помочь.
– Мы не одни, – тихо отвечаю я. – Бронн и Шарп знают.
Напрасно я это сказала. Во взгляде Торина вспыхивает боль.
– Они понимают, зачем нам пришлось сегодня через это пройти, – говорит он.
В качестве извинения я посылаю ему улыбку, не желая заражать его своим отчаянием. Надежды Торина так же сильны, как мой страх перед настоящим, вот почему мы нужны друг другу. Мы уравновешиваем друг друга.
– Мы сможем, – продолжает он, сжимая мои пальцы. – Мы это сделаем.
Я наклоняюсь и целую его лоб:
– Знаю.
– Спокойной ночи, женушка, – говорит он с нежностью.
– Сладких снов, муженек.
С завистью наблюдаю, как быстро он засыпает. Хотя мои кости ломит от усталости, я долгое время просто лежу, перебирая в голове кучу мыслей. Воздух тут вязкий, удушливый, и мне кажется, будто стены смыкаются вокруг меня. Оставив Торина на нашем брачном ложе, я подхожу к окну и распахиваю его, надеясь отдышаться. Ночь словно сдавливает мне грудь, и я не могу перевести дух. Мне нужно выбраться отсюда. Не одеваясь, накидываю поверх сорочки плащ и сую кинжал обратно в сапожок.
Когда я возникаю на пороге, трое стражей смотрят на меня с удивлением. Я поднимаю руку, призывая их к тишине.
– Принц спит, – говорю я, не обращая внимания на их многозначительные взгляды. – Я оставила кое-что в своей старой комнате в западном крыле и хочу это забрать.
– Позвольте мне вас проводить… – Брэйдон встает и с некоторым запозданием добавляет: – Ваше величество.
– Не стоит. Я знаю дорогу.
– Я настаиваю.
– Очень хорошо, если так надо.
В его предложении нет ни малейшего участия, только недоверие.
Мы идем по замку. Единственный свет – свечка у меня в руке. Моя старая комната расположена в западной башне, так что идти приходится долго, и все это время Брэйдон держится позади, буравя взглядом мою спину.
Оказавшись наконец возле заветной двери, я поворачиваюсь к нему.
– Возможно, я проведу здесь остаток ночи. Не хочу беспокоить мужа. Благодарю вас, Брэйдон.
Телохранитель не в восторге от того, что должен меня покинуть, однако делать нечего. Он холодно желает мне спокойной ночи, и я в конце концов остаюсь предоставлена самой себе. Тишина – как бальзам для моей растревоженной души. Я столько лет жизни провела в уединении, что теперь каждый час в окружении посторонних заставляет меня мечтать об одиночестве.