– Вы ведь сможете?
– Я сделал это девять раз, и трижды я с ним сталкивался. Один раз он разбил мой корабль. Но это было десять лет назад. Я был ещё молод. С тех пор я узнал много полезных штук. А может мне просто везло, кто знает. Тунах нас да защитит.
Курута отдал приказ тушить котлы, и поднять парус. Несколько человек побежали в трюм крутить гребневые колёса ручной силой. Несколько раз всхлопнув, раскрылся белоснежный парус. Курута смотрел в разные инструменты, не спуская руки со штурвала. Справа вдалеке завиднелись пики отдельных скал, медленно сбивавшихся в массу земли на горизонте. Курута один раз посмотрел на Янка, и мрачно сказал:
– Тардакем.
Он выглядел серьёзнее обычного, напряжённо держа взгляд на воде. Янок стоял на носу, где не маячили люди, и думал о том, что ему делать. Небо менялось цветами с морем на горизонте. Всё чаще кричали редкие птицы. Понемногу наступал вечер. Янок смотрел на оранжевый шар посреди предзакатного жёлто-зелёного неба, когда корабль вдруг закачало. Курута крикнул сбор, моряки-торговцы, быстро вооружившись винтовками и мечами, привязывались на корме в две линии. Привязавшиеся напряжённо вглядывались в воду.
– Проклятый кит всё-таки поймал нас! – сказал Курута, привязывая Янка к главной мачте. Он сейчас станет подниматься с какой-то из сторон. Держи винтовку крепче. Он мягкий, но может нас всех потопить. Как я и говорил, важно сразу и резко дать ему отпор, тогда он…
Курута не успел договорить, судно стало сильно кренить на одну сторону, люди посыпались на своих верёвках вниз, с напряжением ожидая появления чудовища. Корабль продолжал крениться.
– Как эта дрянь такая огромная?! – прокричал Курута – Как он вырос настолько за десять лет?!
Из воды высунулась морда, окаймлённая четырьмя широкими щупальцами, полными зубцов, и вслед подняла одну лапку, напоминавшую суставом человеский локоть, и кончавшуюся длинной крючковатой клешнёй, затем схватила ей поднятый борт корабля, отчего тот стал угрожающе быстро падать на корму. Люди тыкали мечами и осыпали пулями морду кита, пока та растирала других себе в рот прямо с верёвок. Из одной выскользнула пара ног. Сокрытие света, грохот брызг, внезапная глубина звука, и Янок подумал, что это, наверное, конец.
Первой мыслью Янка было то, что из него торчит палка. Испугавшись, он стал хвататься за неё, и понял, что лежит на воде, привязанный к оторванной мачте, которую прибило к каменистому берегу. Некоторое время он слушал, как вода разбивается в камнях, после чего понял, что его тошнит от голода. Дрожащими руками он еле-еле потянул за верёвку, развязав диковинный узел, которым Курута обмотал его вокруг мачты. Курута… Теперь он мёртв. Его замутило, и задергало грудную клетку. Тошнить было нечем. Он вспоминал как с детства все вечно говорили ему никогда и ни за что не есть ничего незнакомого. Он был так голоден, что не был уверен, что различает хоть что-то. На шатающихся ногах подошел к ближайшему дереву и сел, опершись на него. Невдалеке полз какой-то мешочек. Что-то звериное вспыхнуло в Янке, разозлившись, он вскочил и начал откусывать куски и жевать, жадно, не обращая внимание на кислый вкус, и онемение. Он вырвал всё, что успел съесть и упал ничком на камни. Ещё мгновение смотрел на свои пожелтевшие от отвратительной еды руки, все в порезах и синяках, и забылся.