Загида всем пожала руки.
– Машалла, – сказал доктор, – какой большой девушкой ты стала! Когда ты росла, натерпелся я от бабки твоей – уж до того упряма была! В две шерстяные фуфайки кутала тебя. Ребёнок уж красный весь от жары, а она знай своё талдычит. Вы что же, и теперь по две фуфайки носите?
– Нет, доктор-бей! – сказала Загида, краснея.
– В те времена в Стамбуле мода такая была, – сказал учитель Салих-бей. – Теперь детей так не кутают… Прошу, скорее рассаживайтесь.
Сели.
– Доктор-бей, – сказала Хадича-ханум, – не желаете ли сначала чашечку чая? У нас уже всё готово.
– Что скажешь, Салих? – спросил доктор.
– Валлахи[21], Хадича-ханум, чашечка чая не повредит после долгого пути. Во рту полная сушь.
Хадича-ханум подошла к самовару и, достав из чайницы две ложки чая, высыпала в маленький чайник. Загида вспомнила, как Хадича-ханум учила её.
– Из большой коробки две ложки, из средней одну ложку, из маленькой пол-ложки… Когда бывают гости, чай надо заваривать в такой пропорции. Поставь чайник на самовар и следи, чтобы вода в нём не закипела.
Чай разлили по чашкам. Потчуя гостей, Загида обошла их с большим подносом. Они с удовольствием выпили по одной чашке. Загида предложила ещё, но гости отказались.
Хадича-ханум достала из-под стола бутылки с вином и наполнила рюмки женщин. Инженер взял в руки бутылку и сказал:
– Доктор, а не поднять ли нам по одной до еды?
– Говорят, гость – это раб хозяина, поступай, как знаешь, – отозвался тот.
Учитель Салих тоже поддержал их. Налили всем, обнесли только сына учителя, дочь доктора, Загиду и детей. Загида недоумённо посмотрела на Хадичу-ханум, потом перевела взгляд на отца. Вместо них ответил доктор:
– Да это же не крепче кумыса. Впрочем, дружище, ты, наверное, ещё не знаешь, что такое кумыс. Очень даже достойный напиток! За вас, почтенные! – поднял он рюмку.
С закусками расправились быстро. Подали пельмени. Загида усиленно угощала мужчин, предлагала то одно, то другое, наполняла их рюмки. Не забывала и о женщинах.
Празднество разгоралось. Мужчины заговорили о событиях на родине. Женщины говорили о детях и о книгах, переведённых на турецкий. Загида старалась поддержать разговор, насколько это было в её возможности. Хадича-ханум взглядом поощряла её. Отец часто обращался к ней с просьбой подать то и это, как бы руководя застольем. Доктор радостно заливался соловьём, беспрерывно переходя с одной темы на другую. Вспоминал, как на родине мальчишкой совершал набеги на яблоневые сады, как однажды Шариф-бабай, хозяин сада, поймал его и раздел догола, как он после задами крался домой. Доктор рассказывал так потешно, что все просто покатывались со смеху. Учитель Салих над каждым словом хохотал, как ребёнок.