, и если книгочеи-демократы, изжевав до корки «Новый Мир», спокойно принимались за препротивный для них патриотический «Октябрь» и наоборот, то с песенного «угла слуха» было отчётливо видно (слышно), как единый советский народ начал слоиться, делиться и разбегаться от катастрофически перестающего существовать центра в разные стороны. Именно по песням уже тогда можно было определить, что центра-то не было, потому что самую часто насилуемую голосом этого центра (радио) в 72-м году песню – «но в мире не прекрасней красоты, чем красота горячего металла» – при всей её бодрости не пел никто (разве что выпившие металлургические парторги). А всего-то десятилетие раньше все пели одни и те же песни, не будем их перечислять, в общем – русские народные (Матусовский-Колмановский-Исаковский-Дунаевский-Шаинский-ский-ский-ский), и в этом гомогенном песенном тумане всё было центром, всё было народом, «Уральскую рябину» пели у костра, за столом, на демонстрации и, рискну предположить, на банкетах в кремле. Теперь туманец разрядился, разрядился достаточно для того, чтоб увидеть пустоту именно в центре. И хотя центровую виртуальность немного оявляли военно-строевые шлягеры типа «Не плачь девчонка» Лещенко или «Через две зимы» Богатикова, а к кондовым застольным «Хаз булат…» и «Мороз-мороз» прибавилась магомаевская «Свадьба», и вочеловечившиеся портвейн и водка пели эти шедевры без ограничений по возрасту, статусу и сексуальной ориентации, песенная общность чахла на глазах, в разных углах её сгущались те самые новые, совершенно непохожие, даже где-то чужие друг другу субнародные хоры. «Он пел и «Битлз» и Роллинг стоунз» – про кого это? Про американского солдатика во Вьетнаме? Про нашего фарцовщика дисками? Или, может, про членов «Комитета по правам человека»? Нет. Каждый пятый советский комсомолец, даже если он в школе изучал немецкий, мог спеть несколько «битловских» песен, не понимая их смысла, наизусть, причём, начав петь битлов, эти каждыепятые ни за что уже не «опускались» (в отличие от книжников, так и хочется добавить – фарисеев) не то что до Кобзона или Лещенко, но и до Антонова с Ободзинским. Отрезанный ломоть, то бишь, куплет, они смотрели «открытым ртом» только на запад. На запад, на запад. И это не были сплошь дипломатские отпрыски! В нашем классе учился третьегодник Володя Уваров, по улице – Вася Череп, так все новинки «бита» из далёкого заштатного Ливерпуля в почти столичный город Лыткарино поступали через него. То есть «западниками», изрядно покачнув прерогативу интеллигентского барства и международных отделов различных ГК (ОК, КК, ЦК и пр.) стала улица, а с ней дебатировать в «Нашем Современнике» бесполезно.