В нервном ожидании воплощения художественных представлений о тюрьме с ее «прописками» и пресс-хатами стал рассматривать публику. По краям верхних шконок в одинаковой позе лотоса, словно сфинксы, застыли два внушительного вида и габаритов сидельца. Хмурые лица, бритые затылки, спортивная «заточка» – в тучных фигурах проглядывало многолетнее самоистязание железом. Один слегка переваливал за центнер, другой мог не вписаться и в полтора. Этот сиделец весь был запартачен цветными картинками. Сидя, он опирался на изуродованную руку, на которой отсутствовали указательный, средний и безымянный пальцы. На нижней шконке робко жался парнишка лет двадцати двух, имея улыбку за обыкновенное выражение лица, что-то вроде приобретенного рефлекса – единственной для него возможной психологической защиты. Киношный образ пресс-хаты разрушал последний сокамерник – несуразно сложенный высокий очкарик, примерно мой ровесник. Толстые диоптрии, облегающая водолазка и кальсоны цвета хаки, подчеркивавшие рахитизм фигуры, нелепость движений, неосознанно подгоняемых под музыку, невольно вызывали улыбку и недоумение. К тому же шконку этот танцор хамовато-интеллигентного покроя занимал, по моим вольным представлениям, самую почетную – правую нижнюю, возле окна.
– Здравствуйте, – механически бросил я, озираясь по сторонам и пытаясь анализировать увиденное.
Кто-то поздоровался, остальные молча кивнули, пристально изучая вновь прибывшего. Свободные нары были заставлены, но тут же сверху пошла команда: «Заяц, убери вещи». И парень в камуфлированных кальсонах, не сбиваясь с музыкального такта, ловко принялся рассовывать и утрамбовывать в пустые щели камеры баулы, пакеты, мешки.
Когда я, наконец, бросил матрац на освободившееся пространство, началось знакомство с круговым рукопожатием. «Заяц» представился Севой, остальные оказались Сергеями.
– Что за беда, Вань? – поинтересовался Сергей с погонялом Алтын.
– Чубайс.
– Да, точно, – подпрыгнул танцор Сева, изобразив на лице необъяснимое удовольствие. – По ящику тебя видели и фотку твою в газетах пропечатали.
– А мы тут поспорили, кто к нам заедет – комерс или не комерс, – объясняя нечаянную радость Зайца, нехотя добавил Алтын.
– Серега, ну и кто угадал? – Сева самодовольно уставился наверх, на что собеседник лишь криво ухмыльнулся.