Достали оленины. Виктор поплескал водой себе в лицо и посмотрел в небольшое зеркало над раковиной. Тридцать два года, жена, сын, работа, есть деньги – пусть небольшие, но до недавнего времени их хватало, чтобы прокормить их всех и раз в год отправлять сына на море. Но не теперь. Он вспомнил, как всего пару дней назад Славка со смехом рассказывал о том, как стоял в очереди за курами вместе с дочерью. Как только отдел в магазине открылся – толпа оторвала их друг от друга и Ольгу тесно прижали к прилавку. Она схватила две крупные курицы и бросила их над головами других покупателей прямо в Славкины руки, пока он, пятясь, отступал к кассам.
– Жалко нет у нас баскетбольной секции, – хохотал Славка, – сплошные были трехочковые!
Он умел останавливать кровь, сбивать температуру, успокаивать плачущих детей и видеть смешное там, где другие готовы были впасть в отчаяние – это тоже было специальное Славкино волшебство. Вода продолжала сливаться в раковину, а Виктор все думал о Ленке, о пропитавшем все квартиру капустном запахе и о том, что кто-то чужой вот уже больше месяца шарит по рыболовным сетям. Что это именно чужой, Витька был уверен. Свои так не поступили бы никогда. Потому что это Север. Потому что в вечной мерзлоте нельзя вырастить урожай. Потому что новый завоз еще не начался, а остатки картошки в магазинах можно было распродавать стаканами – такой она была мелкой. И вся надежда теперь была на реку и рыбу, что плавала в ее глубине. И никто из своих не посмел бы отнять эту надежду. Виктор считал, что и инспекторы Рыбнадзора не имеют отношения к пропаже улова, потому что те тоже были своими и знали, что теперь для того, чтобы купить курицу, требуются навыки баскетболиста. Доедая тушеную капусту, которая на вкус была как отжившая свой век промокашка, Виктор решил, что поговорит со Славой завтра.
Позже, лежа в постели, переплетясь ногами с Ленкой и вдыхая теплый запах, исходящий от ее затылка, он думал о том, что Славка не откажется договориться с рекой, как это уже было однажды, и Енисей заберет к себе этих чужаков, которые лишают людей надежды на нормальную жизнь. Заберет, а потом вернет с застывшими в гримасах ужаса лицами, с вытаращенными, остановившимися глазами и скрюченными в судорогах пальцами. Так же, как он забрал задиру Витальку холодным летом 1962 года, после того как они со Славкой нашли ту самую некрасивую лохматую собаку, когда играли в прятки среди лодочных сараев.