Кира взглянула на конверт, прикрепленный степлером к ленте, но надрывать его пока не стала – процесс извлечения подарка из ящика ее интересовал гораздо больше. Миниатюрная Татьяна справлялась с тяжелой работой не хуже здорового мужика, откуда у нее только силы взялись? Кира бы с радостью ей помогла, но ей было жалко дорогой маникюр.
«Что же это за добрый даритель такой! – думала она. – Наверное, он хотел, чтобы, отдирая крышку посылки, я обломала свои прекрасные ухоженные ногти. Или еще хуже – до смерти бы уморила несчастное существо, заточенное в ящике. Вот вам и чувство вины в подарок! Happy Birthday!»
Наконец посылку вскрыли, и Кира смогла во всех деталях рассмотреть свой подарок.
– Это что, крысеныш? – с недоумением пробормотала Таня. – Такой огромный!
– Никакой это не крысеныш. Это собака. – Кира приблизилась к дивану и осторожно вынула из ящика крепкого, совершенно белого щенка с крысиной мордочкой и обаятельно дрожащим хвостиком. – Боже! Какая чумовая… собакенция!
Подарок извивался в ее вытянутых руках, как упитанная, маленькая, покрытая белой шерстью гусеничка, и Кира в растерянности не знала, что делать – положить ли щенка обратно в ящик или прижать к себе. Наконец после некоторого колебания она прижала малыша к груди:
– Вау! Какой он горячий!
Щенок какое-то время дрожал всем телом и жалобно скулил – совсем как-то не по-собачьи, а словно это был человеческий младенец. Но потом, видно, освоился на руках и довольно бесцеремонно взялся облизывать Кире лицо.
– Фу… – скривилась Таня. – Он вас сейчас всю обслюнявит. Давайте его сюда. – Она протянула руки к щенку.
– Нет, подожди, – засмеялась Кира, отстраняясь от секретарши. – Дай нам познакомиться. – Песик… привет, – проговорила она, заглядывая щенку в глаза. – Какой ты недотепистый!.. Считаешь, я многовато тональника наложила на лицо? Думаешь, лишнее стоит слизать?..
Щенок, точно в подтверждение этих слов, стал вылизывать ей подбородок, да так увлекся, что под конец укусил.
– Эй, полегче! – воскликнула Кира и снова посадила щенка в ящик. Но малышу это не понравилось, и он стал карабкаться наружу.
Усилия его не прошли даром. Кира сжалилась над ним и снова взяла на руки, но уже не позволила ее облизывать. Она просто держала щенка в вытянутых руках и рассматривала. Он и правда был нелепый и ужасно милый – с довольно крупной головой яйцевидной формы, маленькими темно-карими раскосыми глазками, розовым носом, украшенным посредине черной кляксой, и розовато-белыми треугольными ушками. «О, эта собака как раз для меня. Просто мое отражение. Такое же нелепое альбиносоподобное существо. Я так же выгляжу, когда не накрашена. Страшненькая, но смертельно обаятельная».