– Я выйду завтра, – сказал он напоследок.
– Я люблю тебя.
«А я тебя», – хотел сказать Саша в ответ, но промолчал.
Он уже говорил это. Говорить можно что угодно, пора доказать свои слова делом.
* * *
Утром Ирма ждала его у подъезда, но Саша, выйдя наружу, сделал вид, что вовсе не удивлен.
– Нам нужно поговорить в тихом месте, – сказала она заговорщическим тоном.
– Пошли в лес?
– Нет, у меня предложение получше. Пошли к гаражам. Там рядом овраг и почти никого нет.
Всю дорогу они молчали. Саша несколько раз порывался заговорить, но каждый раз его что-то останавливало. Он искоса поглядывал на серьезное лицо девочки. Губы Ирмы были плотно сжаты, взгляд уверенный и взрослый, совсем не свойственный ее возрасту.
«Она что-то решила», – подумал Ковалев, стараясь идти в шаг с Ирмой.
– Где-то здесь был гараж папы Дрона, – встрепенулся он. – Я был там после пожара. Там все черное от сажи, и ворота нараспашку. Машина тоже сгорела.
– Наверное, это было самое ценное, что пострадало, – обронила Ирма, и он не сразу понял, что она имела в виду. А когда понял, поежился.
Они завернули за будку охранника, которая уже год как была необитаема, и, продравшись сквозь жесткий кустарник, оказались на краю обширного оврага.
– Вон там, внизу, – показала Ирма на бревно, лежащее в круге золы. Повсюду валялся мусор – пустые бутылки, клочья газет, пластиковая посуда вперемешку с использованными салфетками, и все это обильно приправлено крошевом из битого стекла.
– Здесь грязно, – заметил Саша, поморщив нос.
– Зато нас никто не подслушает, – парировала девочка. Выбрав наиболее чистый обрывок газеты, она постелила его на бревно и села.
– Что ты решила? – спросил Ковалев.
– Я не спала всю ночь, – призналась Ирма. – Все ужасы какие-то снились. Думала над твоими словами.
– Это единственный выход.
– Вспомни Масю.
Саша наступил кроссовкой на пивную банку, расплющив ее с легким хрустом.
– Плевать на Масю. Жалко ее, конечно. Но она кошка, а ты человек.
Она растерялась.
– Ты говоришь жестокие вещи.
– Ирма… Я не хочу ждать, когда тебя убьют.
– Я ведь рассказывала тебе про судьбу. Человек не должен вмешиваться в дела, которые его не касаются.
Ковалев присел на корточки перед ней.
– Меня касаешься ты, – тихо сказал он. – Мы… мы ведь любим друг друга.
Ирма закрыла лицо руками.
– Я очень боюсь, Саша.