Смерив Уильяма тяжёлым взглядом, отец покинул холл. Ещё некоторое время его тень, отбрасываемая от настенных факелов, подрагивала на каменном полу, пока не исчезла в коридоре. Уильям поднялся и подошёл к окну. Наблюдал, как ночные огни переливаются в спокойных речных водах. В Шотландии всё было совершенно иначе. Бескрайние вересковые пустоши. Туман, обволакивающий дальние горы. Узкие тропы, петляющие между холмов. Скалистый берег моря, чьи волны с грохотом разбивались об камни. Отары тучных овец, пасущихся в низине. Приземистые гнедые лошади, на которых шотландцы объезжали свои земли. Резкие порывы северного ветра, пронизывающего до костей…
Кларисс была в бешенстве, узнав, что Уильям может оставить Иннис на долгие годы. Считала, что он мог отказаться, так как крепость постоянно нуждалась в защите. Мог отказаться, вместо того чтобы ковать новые шлемы и доспехи, нашивать кресты на одежду и проводить бесконечные тренировки. Уильям разделял гнев Кларисс, но сделать ничего не мог – за отказ участвовать в походе он мог запятнать своё имя позором не хуже дезертира. Также он знал, что Дональд Третий подбивает мятежников против английского короля, который держал целую армию на границе, зорко наблюдая за шотландцами.
Впервые за свои тридцать два года Уильям чувствовал себя в полной растерянности. Впервые перед ним маячили чужие земли, на которых даже не распространялась власть Святого Престола[10]. Земли, в которых удавалось побывать только редким паломникам, осилившим этот путь пешком, с посохом и верой в бога. Священник Инниса, отец Дэниэл, как-то признался, что если бы не возраст, то он был бы счастлив посетить Иерусалим. В его глазах светилась надежда, а в душе Уильяма – мрачная решимость довести дело до конца и вернуться домой.
Когда его оруженосец Жан помог снять доспехи, то он сам осмотрел кольчугу – проверял прочность звеньев и искал следы ржавчины. Его отряд расположился в гарнизоне, а со стороны кухни даже ночью кипела работа – под руководством командира Гийома д’Арка заполнялись провизией обозы, а уже в Нормандии они присоединятся к герцогским. После аудиенции у Вильгельма Руфуса многие рыцари казались воодушевлёнными, предвкушая несметные богатства и славу – до Англии уже давно доходили слухи о драгоценностях, золочёной утвари, специях, мягких коврах и богатых расписных тканях. Уильям понимал, что многие пойдут на всё ради богатства, чтобы окупить не только расходы на путешествие и войну, но и чтобы безбедно прожить остаток жизни. При дворе короля ходили самые немыслимые рассказы: об эмирах, невольничьих рынках, диких зверях и безрассудной ярости сельджукских воинов.