Теперь все отступило для Базиолы на второй план – случилось несчастье с Яворским, с Кимом, которого он знал много лет, вместе с которым учился в институте…
– Я все время думаю, – сказал Базиола, – почему именно Лигия, самая странная из известных нам планет, привлекла внимание Яворского?
– Здесь много «почему», – оживился Корин. – Я, например, не могу понять, почему Яворскому вообще доверили испытание «Кентавра», – Корин начал злиться, его раздражало вынужденное безделье.
Вспыхнул экран на пульте связи.
– Базиола, я настаиваю на вашем приезде, – голос Томилина, начальника Южной исследовательской станции, был сух и требователен.
– Сейчас не могу, Сергей. Исчез планер с человеком. Как только машину найдут, мне нужно будет вылететь на место происшествия.
– Здесь гибнут лигийцы! – взорвался Томилин. – Нас всего трое на материке, и нет вашего опыта общения! Они перевозят поселения в район, где, по прогнозу, через несколько часов все встанет дыбом. Верная гибель! Никогда раньше такого не случалось, да и невозможно это в принципе… Они же должны чувствовать… Прошу вас, Джузеппе, мы перепробовали все…
– И растерялись, – спокойно сказал Базиола. – Вы в панике, а не лигийцы. Организуйте наблюдение, проведите выборочный опрос. Поймите, я не могу быть в двух местах одновременно.
Базиола отключил связь, изображение рассыпалось. Кибернетик быстрыми шагами ходил по комнате, натыкался на стулья, бормотал:
– Нервы… Сумасшедшая планета… Мое место, конечно, там. Ведь это невероятно: вопреки собственным прогнозам ливийцы мигрируют в угрожаемый район. Ну скажите, могу я сейчас лететь к Томилину?!
Пилот промолчал, и Базиола, вздохнув, сел перед ним в позе, полной напряжения.
– О чем мы говорили, Игорь?.. Да, о Киме. Давайте рассуждать – сейчас, пока планер не нашли, нам ничего иного не остается. Мне кажется, мы многое поймем, если разберемся, почему Ким пришел к вам, в отряд испытателей звездолетов. Бросил свой «Геркулес», на котором отлетал не один десяток парсеков. Что-то с Кимом произошло. Может быть, став испытателем, он хотел что-то доказать самому себе?
– Если вас интересует эволюция характера, – сказал Корин, – извольте: Яворского погубила слава. У нас слишком восторженное общество, Джузеппе. Мы до сих пор не отучились впадать из одной крайности в другую. Яворский много лет публиковал статьи с довольно бредовыми идеями. Еще с института, верно? Никто в эти прожекты не верил, идеи шли по классу «у звездного капитана разыгралось воображение». Потом – Лонгина, планета-лазер. Идея Яворского, которая неожиданно оказалась реальностью и погубила девять человек на «Ахилле». И тогда в идеи Яворского поверили безоговорочно.