На трепанации, по очи,
Светлейший обезглавлен вдрызг.
«Кутузов – вот, кто Лавр наш!
В те годы на Руси творился
Иезуитский ералаш!» —
Проблеял дьяк и закрестился.
1Без черепушки, весь в грязи,
С баранкой жезла и эфесом,
История подпёрла прессом,
Прости нас памятник… Прости.
Нет ничего! В макушку князя
Мы озадаченно глядим.
Там пусто, хоть рукою лазай,
Хоть щупай тёплый чан седин!
Но дьяк недолго мыслил ныне:
«Ко лбу коробку подносили?
Находку давешнюю вы,
У князя тыркали главы?»
Спешим наверх смеясь над дедом,
Хулившим нас промеж обеда.
Привык я к спутнице своей,
За эти дни сдружились с ней.
Лиловый шар, наполовину,
Как будто срезанный ножом —
В футлярчик прошмыгнул ежом,
Нас озарив свеченьем дивным!
И свет его на полкоробки
Распространился! Смотрим робко…
Боимся отпустить. Однако,
Что делать? Ждём совет от дьяка.
* * *
Под сенью графского орла
С укором смотрит Божья Матерь,
Её Светлейший почитатель
Встревожен был – в плите дыра!
Слонялись снова мы полночи
По площади туда-сюда.
Опять без пользы, вот беда!
Дьяк проскрипел в нас вперив очи:
«Уж коли вам двоим посланье
Одно и тожь явил предмет —
Два раза мы предначертанье