Теперь она оказалась обречена вечность скитаться по миру, управляя им, не зная успокоительного дыхания смерти, где-то в конце её жизненного пути. Конечно, смерть ужасная штука, но Александра всегда знала, что умрёт. Но, только не теперь и только не здесь и никогда.
– Александра, что-то не так? Вы какая-то рассеянная! – Удивился Вейрон.
– Хранитель, я просто никак не могу свыкнуться с мыслью о том, что буду жить вечность. – Честно призналась Александра.
– Разве это плохо? Разве люди не мечтают жить вечно!? – Удивился Вейрон.
– Конечно, но даже в смерти есть нечто прекрасное! – Ответила Александра.
– Интересно, что же может быть прекрасное в смерти? Ведь у неё такой ужасный взгляд. – Сказал Вейрон, будто знает смерть лично.
– Возможно, но за ужасающим взглядом смерти всегда находиться любящая улыбка Бога. – Философски ответила Александра.
– Хм… А я и не мог подумать об этом. Для меня вечная жизнь нечто обыденное. – Признался Вейрон.
– Все люди разные, Вейрон. Во сколько коронация? – Уточнила Александра.
– Совсем уже скоро. Вам необходимо переодеться. Всё необходимое уже в вашей комнате. – Ответил Вейрон.
– Спасибо. – Поблагодарила его Александра.
Вновь войдя в свою комнату, Александра села на угол кровати, обдумывая слова о бесконечной жизни и управлении миром. Вновь её происхождение сыграло с ней нелепую шутку, резко изменив ей представление о жизни и смерти. Конечно, она была готова к резким поворотам, но не настолько круто. Лишь пруд на стене давал успокоение, гармонично подходя к интерьеру её эмоций.
Немного обдумав своё положение, она смирилась с неизбежностью стать королевой своего собственного мира. Осмотрев комнату взглядом, она обнаружила платье, в котором её суждено было надеть корону власти этого мира и кольцо времени над всеми мирами.
Пышное платье, с оттенками цвета индиго, словно сделанное из сочетания цветов вселенной, которые она видела ранее в космосе. Мягкая ткань, как бархатом ласкала её взгляд, и было необычайно приятное ощущение в прикосновении к этому произведению искусства, ткацкого мастерства. Каждый шов этого платья был идеальным и заслуживал отдельной похвалы для ткача, творившего это произведение искусства. Каждый шов этого платья был идеальным и заслуживал отдельной похвалы для ткача, творившего это произведение искусства.