Так проходит вечер за вечером. Сердобольная печь усердно греет дом. За заслонкой весело играет огонь. Торшер услужливо освещает мою работу. Неутомимо мурлычет работящая прялка. И вот последний клубок пуха у меня в руках. Остаётся свить спряденное в две нити, посадить на усиливающую капроновую основу. Потом хорошенько промыть с шампунем и основательно прополоскать перед тем, как использовать кондиционер-умягчитель. Чтобы готовая нить не деформировалась, сушить её необходимо в натяжении. И вот уж теперь, после просушки, смотать в клубки. С какой же любовью я всё это проделываю: будто опять глажу драгоценную рыжую голову с белой стрелкой-проточиной от переносицы до самого лба, ласково заглядываю в добрые карие раскосые глаза, тереблю мохнатую холку. Вот клубки и готовы. Их много. Нужно решить, что же это будет. Самое главное, это должна быть не просто вещь, это должна быть достойная память о Нём.
Петелька за петелькой, одно воспоминание за другим я начинаю нанизывать на спицы. Вспоминаю, как поехала на птичий рынок, на тот, на старый, который в Калитниках был. Исходила его весь, не один час слонялась по рядам. Продавцы уже с недоверием стали посматривать на странную назойливую покупательницу. Как вдруг из сумки, выставленной на полу в центре перекрёстка между рядами, вылез рыжий белогрудый остроносый красавец. «Держи! А то убежит», – громко крикнул кто-то из толпы. Я бросилась к сумке и заключила мохнатое чудо в свои объятия. Так потом и уехала с ним домой. Расплачивалась за щенка полгода. Заводчики оказались настоящими собачниками, согласившимися с выбором своего питомца, несмотря на отсутствие денег у его избранницы.
По мере взросления кутёнка жизнь начала наполняться разнообразными событиями. Ни на день мы не расставались. Пёс легко освоился в машине и сопровождал семью во всех путешествиях. Вместе со щенком нас принимали на турбазах и в пансионатах. Потом мы сообща построили уютную дачу, которую было положено охранять от посягательства других четвероногих. Но когда на даче появился конь, охранник наш с радостью принял нового жильца. У них нашлось много общих интересов: оба любили утренние пробежки и купание в полуденный зной, с удовольствием валялись в сухой скошенной траве и с аппетитом вместе ели запаренную овсянку и черные сухари из большого белого таза. Они оба даже спали у моей кровати, только один в комнате на коврике, а другой под окном, прислонившись к стене, у которой стоял мой диван. Оба в унисон вздыхали, переворачиваясь с боку на бок или переступая с ноги на ногу.