***
Итак! Представляете восторг ребёнка, когда он приходит из детского сада, а дома гурьба белых розовоухих мышей? Это был дикий восторг на грани катарсиса!
– Доча, – наставляла мама Ада Васильевна, – если гуляешь с мышками, не забывай потом закрывать клетки и каждый раз мой ручки после них.
– Хорошо, мамочка, – радостно соглашалась Лена с мамой, – а можно их покупать в ванночке?
– Это ты у папы спроси.
Папа, услышав желание дочки поработать мышиным банщиком, запротестовал.
– Нет, Леночка, не нужно, вдруг простудятся, заболеют, и у нас двухмесячное наблюдение пойдёт насмарку, мы ведь не сможем понять, отчего у них нарушилось самочувствие, от простуды или от тех витаминок, которые мы на них испытываем.
Но зато мышкам пришлось осваивать: домик Барби, мототрек для маленьких машинок, и даже большая часть подопытных микимаусов покаталась в игрушечном школьном автобусе.
А через пару дней случилось ЧП. Роман Эдуардович пришёл домой, а его белые подопечные предстали вовсе не белыми – а разноцветными. Всех цветов радуги. Просто Леночка решила, что белым мышкам не помешало бы принарядиться, и аккуратненько разукрасила всех акварельными красками. При этом дочка постаралась и подобрала для каждой индивидуальный оттенок.
Ада Васильевна, увидев, как супруг схватился за сердце, предупредительно заявила:
– Милый, только без криков, криком делу не поможешь, это простые акварельные краски, безопасные, не ядовитые, я специально такие брала, на случай если дитё наестся, чтоб не было повода для переживаний.
– Ада, но как же я их сдавать понесу? Что я скажу шефу, когда он увидит эту радужную банду?
– Не беспокойся, к тому времени она сойдёт, – успокоила его жена.
На следующий день – другое происшествие. Леночка, поиграв с мышками, забыла закрыть клетки, и около двадцати подопечных разбежались, кто куда. Ада Васильевна, дожидаясь мужа с работы, была вся как на иголках, опасаясь скандала, готовилась к самому худшему, поэтому спрятала единственный в доме кожаный ремень. Они с Леночкой обследовали все комнаты, но нашли только двух беглянок, куда смылись остальные, было непонятно. Но когда Роман Эдуардович заявился домой, и узнал о бегстве, воспринял всё со спокойным сердцем.
– Это не беда, – сказал он умиротворённым тоном, – у них кормёжка каждые двенадцать часов, это их самый главный инстинкт, к восьми все соберутся.