Мороз Пожирателю снов насквозь прокалывал тело,
А мя, яко Херувима, щадил, без тоски и печали!
Ползла изо всех проходных дворов
многоглавая Гидра,
Брела Айравата по улице зимней, бивни топыря…
Меня убивали – а я, очами нагими
Снега сжигая, зубами блестя, плясала на пире!
Застыл ледовый дворец… конькобежцы сняли
Коньки… зашвырнули их за сугроб, за вереть…
Бурное море метели! Верещу в одеяле
Младенцем! Яблочны щеки!
На колени валится челядь!
Ах, эта бродяжка, лишь миг назад…
глянь-ка – ребёнок царский!
Да вырастет, вымахнет древом,
всё одно расстреляют…
Меня бичевали – а всякий удар – подсказкой,
А всякая плеть – во благо, и рана живая!
Да я, мои зимние люди,
давно уж сплошная горячая рана!
И это – веселье! И это мне —
радость, праздник и воля!
День солнечный, холод, сегодня я встала рано,
Бегу по граду, плюнь ты вослед мне, что ли!
Застынет плевок на лету – жемчужиной нежной!
Застынет во взмахе кулак, для битья воздетый!
А я на снег воссяду боярыней снежной,
И брызнут от лика, от кики лучи великого света!
Да я уж нездешняя! Как бы вам это… тихо…
Слепым шепотком… чугун-молотком…
рассыпаны гвозди…
Кровь на снегу… не пожелай врагу ни лешего лиха,
Ни лютого крика, родимой могилы возле…
О, пусть все живут!.. Хоть пять минут…
хоть столетья…
А я уж небесная! По облакам пробегаю.
Свисти! Улюлюкай! Каменья швыряй! Я – ветер,
Я снег и солнце, и мёртвая я живая!
Бурная бездна, вздымай Посейдоновы вздохи…
Бурное море моё, пой мне гимны справа и слева!
Я бегу по вьюжной воде Альтаиром,
слепящим сполохом.
Преблагославенна еси моя Богородице, Дево.