Но родители хорошо меня воспитали.
Я не сдаюсь. Так и не произнеся ни слова, возвращаюсь в спальню.
В единственную комнату, которая не запирается.
Я жду несколько минут, не появится ли снова девочка из соседнего дома, но, так никого и не заметив, задергиваю шторы. А потом комкаю грубо нарисованную карту этого проклятого места и выкидываю ее в мусорную корзину.
Перед заходом солнца отец просит нас собраться для срочной проповеди.
Скамейки из деревянных досок, которые уложены поверх бетонных блоков, формируют полукруг перед гигантским дубом. Томас притаскивает платформу и устанавливает под ветвями. Держа Милли на руках, я сажусь рядом с Касом и задерживаю взгляд на его широких плечах, обтянутых белой футболкой с отрезанными рукавами, на высокой и резко очерченной линии его скул, на мягком изгибе его губ. Иногда я задаюсь вопросом, смотрит ли друг хоть иногда на меня так же, как я смотрю на него. Задумавшись, я начинаю нервно трясти ногой и грызть ногти, и мама перегибается, чтобы шлепнуть меня по предплечью.
– Это очень дурная привычка, – тихо упрекает она.
Отец поднимается на возвышение.
– Благословенны будьте, мои покорители мечты, мои творцы музыки.
– Восславься!
– Вера и свобода были вручены нам, так вознесем же хвалу!
– Восславься! – снова повторяем мы.
– Конец света. Армагеддон. Апокалипсис – все это разные имена саморазрушения человечества. Вы же, дети мои, станете его единственной надеждой. Вы и Коммуна.
Я расправляю плечи и сажусь прямее. Беверли Джин хватается за мою руку. Я ободряюще сжимаю ее. Проповеди отца могут казаться пугающими для малышей.
– Наши тела не затронуты ядом пестицидов и радиационной заразой. Мы выжили и продолжим бороться за жизнь даже наперекор больному обществу. – Его глаза вспыхивают. – Во Внешнем мире отчаяние изливается на людей, словно дождь, а культура потребления делает их бездумными роботами. Разводы превращают семьи в незнакомцев. Женщины отвергают свою естественную природу, приученные считать, что растить детей и заботиться о муже – слабость, а уважение дается лишь путем отречения от своей натуры. Сила мужчин, их стремление и способность руководить и принимать решения подавляются, заменяются чувством вины и стыда, превращая их в слабаков, которые не могут направлять семью твердой рукой. Люди травят сами себя, подставляют лица под нож из тщеславия, а умы гноят бездушными технологиями. А потому я выстроил для вас место, свободное от всего этого. И только я могу обеспечить вашу безопасность. Однако все имеет свою цену и дается упорным трудом. Больной мир скоро погибнет. Вы готовы продемонстрировать свою верность делу спасения человечества?