Я остаюсь в пустоте и в руинах. Разбитый, помятый, сидя на одном уцелевшем кирпичики. Выходит жертвы ни они, а я! Надо срочно что-то менять! Менять мироощущения жены или жену? Что же проще?..
***
– Сколько я был в отключке? – спросил Серж Арнольдовский, открыв глаза.
– Полчаса! – ответил Джонни, сидящий напротив него в удобном кожаном кресле белого цвета и читая какой-то журнал.
– Недолго! – улыбнулся он, – А зачем ты мне дал этот плеер?
– Это ты сам себе его дал! – ответил Джонни.
– Не понял? – удивился Серж.
– Эх, – вздохнул Джонни, отложил журнал в сторону и начал свое объяснение, – У тебя не первый раз такой сбой! Ты не первый раз пытаешься найти самого себя! Где-то копаешься в своем подсознании и ищешь ответы. Кто ты? Что ты? Почему так? Я тебе сразу отвечу, чтобы ты не утруждался больше, но, боюсь, это не поможет. Друг мой, ты то, что сделал сам с собой. Ты – это ты! Ты так захотел. Никто другой! Ты шел к этой точке! И плеер? Запись ты сам для себя сделал. Сам записал эту мелодию и сказал мне, что в случае сбоя системы в твоей голове, я тебе давал ее слушать. Весь секрет, – тепло улыбнулся Джонни.
– Но я это все помню! – растерялся Серж, – я помню, как работал! Как с женой были проблемы. Как читал Зеланда и других писателей. Зачем мне это? Я много помню!
– А что ты помнишь дальше? – остановил его рассуждения Джонни.
– Хм… – задумался Серж, – почему-то пусто!
– Если б ты все помнил, мы бы не летели в Россию на поиски твоей семьи и жены! Так что расслабься и слушай дальше. Как прилетим, я тебя разбужу! – Джонни вновь взял в руки журнал и откинулся на спинку кресла.
– Помню, когда я был маленький, я не мог определиться, кого люблю больше отца или мать. Я, вообще, был любвеобильный мальчик. Потом что-то пошло не так. Но я не про то! – рассуждал Серж, не замечая, что Джонни уже не обращает на него внимания, поглощённый интересным чтением, – И вот я постоянно спал с мамой или с отцом. Или с обоими. Не потому что я боялся спать один, как все думали, а потому что я думал, что мои родители не узнают, как я их сильно люблю, если я не с ними рядом. Даже ночью. И вот в одну жаркую летнюю ночь я не мог уснуть. От жары мама и папа отвернулись друг от друга, а я оказался между ними и не знал, к кому мне повернуться, чтобы обнять и показать свою любовь. Я вертелся то к одному, то к другой и не мог понять, почему они отвернулись от меня, от себя. Моя чистая душа очень переживала и по очереди дарила им любовь. Вот только, не помню от кого, я услышал: Не вертись и убери руку, жарко. Было больно и обидно, что они не поняли меня. И знаешь вывод, Джонни? – задал неожиданно вопрос Серж.