Марк перевёл взгляд на пятиэтажку, что стояла через дорогу от кафе. На четвёртом этаже, в одном из окон, появилась пожилая женщина. Мечтательно улыбаясь, она смотрела вверх – на небо. Марк пододвинулся поближе к окну и посмотрел туда же. Большие белые облака, купаясь в лучах солнца, плыли, вальяжно и медленно видоизменяясь. Больше ничего: ни радуги, ни стаи птиц, ни самолёта или прочих предметов. Было любопытно, что творится в её голове, но не выбегать же и не приставать к незнакомой бабушке с дурацкими расспросами.
– До сих пор не верится, что его не стало, – заикаясь, произнёс мужской голос.
Марк обернулся и мельком осмотрел компанию людей, сидевших за двумя сдвинутыми столами. Судя по печальным лицам и цвету одежды – это либо обед после похорон, либо поминки. В любом случае – повод, грубо говоря, печальный. Почему—то, в такие моменты хочется уйти и, притом, подальше. В подобных ситуациях Марк чувствует себя лишним, накатывает чувство неловкости из—за того, что приходится созерцать чужое горе. В голову начинают лезть мысли о смерти, ностальгия по близким и знакомым, что уже ушли на небеса.
Взяв поднос, Марк решил выйти на летнюю веранду, пристроенную к зданию, где размещалось кафе. Щурясь от солнца, он аккуратно прошёл за столик в дальнем углу и, что самое главное, находящегося в тени. Скинув рюкзак на соседний стул, Марк осмотрелся.
«Здесь куда спокойней и уютней, чем внутри», – подумал он.
Чай был ещё горячим – поэтому Марк решил сначала съесть пиццу, а уж потом насладиться фруктовыми нотками «Гринфилда» из пакетика в виде пирамидки. Телефон, лежавший на столе, рядом с подносом, проиграл короткую мелодию. Не выпуская из рук пиццу, Марк наклонился и посмотрел на экран – это было сообщение от Вики:
«Как дела с загадочным магом с северной окраины?»
Марк закатил глаза и раздосадовано помотал головой.
– Никак, – буркнул он, дожёвывая пиццу. – Зато остался сувенир, на память, – он улыбнулся тому, что даже в такой ситуации, удалось найти плюс.
Марк отпил горячего чая и замер, уставившись на то самое окно пятиэтажки напротив. Старушка теперь сидела на карнизе. Свесив ноги и махая руками, она напевала детскую песенку:
– В открытые окна влетает, весенний погожий денёк, и каждый мечтает, о счастье мечтает, и, может, тот день недалёк. Мечтаю я плавать, как рыбка, – она изменила тембр голоса на более высокий и протянула: – а я, словно птица, летать… – её губы сжались в тонкую линию, а затем она глянула бледно—голубыми глазами на плывущие облака и, улыбаясь, расставила руки, словно изображала самолёт.