Удача улыбнулась Ольге, когда она улучила момент, и Лавров оказался один у своей машины. К ней закралось подозрение, будто он нарочно медлил, а не укатил следом за своими друзьями, которых уже и след простыл. Он ждал ее.
– Привет, Лавров. Верни мне мою вещь, которую ты вчера спер, – для уверенности она скрестила руки на груди.
Лавр хитро прищурился.
– Привет, Медведева. Долго же ты решалась. Думал, с утра подкараулишь.
Оля протянула одну руку вперед внутренней стороной ладони вверх.
– Ну же, Лавр. Не тяни.
– Прокатись со мной, а там видно будет.
Ноздри Ольги гневно задрожали. Она окинула его взглядом с ног до головы и язвительно бросила:
– Ты – не юрист, ты шантажист недоделанный.
Артём сверкнул широкой белозубой улыбкой и продемонстрировал ей кошелек. А когда она рванулась вперед, поднял руку вверх высоко над своей головой. На удивление Медведева ловко подпрыгнула и насмерть вцепилась в свой бумажник. Так же крепко и с видимым удовольствием Артём обхватил другой рукой ее за талию и притянул к себе. В глазах девчонки на секунду вспыхнуло смущение с долей страха и каплей настоящего желания. Лавр каждым мускулом чувствовал тепло прижатого к нему девичьего тела, мягкие холмики ее грудей, вжавшихся в него, и ощутил, как потяжелел низ живота. Стояк? Так быстро? Ну, с Медведевой – это не новость, от ее дурманящей близости и аромата волос, возбуждение заставляло ныть каждую его мышцу.
– Попалась, – довольно промурлыкал Артём. Ему безумно нравилось держать трепыхавшуюся девушку в своих объятиях.
– Отобью ведь всё хозяйство, – грозно сверкнула она глазищами, пытаясь возродить в себе ненависть. Зря. Только взбудораженная теплом и парфюмом Лавра кровь разгоняла по венам огонь и вызывала странное томление в груди.
– Ты помнишь, что я тебе говорил о твоих выходках? – вкрадчиво спросил он, и, заметив, как на ее щеках расцвел румянец, хмыкнул: – Вижу, не забыла.
– Отпусти, Лавров, иначе с нас скоро памятник слепят. Только не рабочий и колхозница, а мажор и нищебродка, блин, – хрипло простонала она, предпринимая активные попытки освободиться. Не в силах смириться с тем, насколько ей были приятны прикосновения Лавра, она злилась на саму себя. Ускорившийся пульс шумел где-то в ушах, дыхание грозило сорваться в конец.
Артём весело хохотнул ей прямо в губы, разжал пальцы с зажатым в них кошельком и нехотя отпустил девушку.