, «обиженные Советской властью, различного рода антисоветское отребье, предательский и уголовный элемент»
[46], «участники белогвардейской эмиграции, буржуазные националисты, бывшие кулаки, лица ранее репрессированные Советской властью за контрреволюционную деятельность, уголовники»
[47]. Такая упрощенная и ненаучная характеристика не совсем объективна, особенно в отношении незащищенных групп населения (женщины, дети, евреи и др.), которым очень часто просто не оставалось выбора, кроме согласия на работу в пользу немцев;
• опубликованы некоторые данные о нескольких разведывательно-диверсионных школах на территории БССР: Борисовской, Бобруйской, Минской, Слуцкой и др. Наиболее часто упоминаемой в этот период является школа (школы) в Борисове.
Вместе с этим имеется целый ряд проблем, которые остались за рамками исследовательских работ, что было вызвано идеологической цензурой, закрытостью архивов, сложностями с доступом к зарубежным исследованиям и слабостью Источниковой базы:
• изучение структуры, функций и деятельности немецких оккупационных органов и служб, в первую очередь секретных. В исследованиях давались поверхностные и общие характеристики, фактологический материал вводился очень дозированно[48];
• оценка событий оккупационного режима и противостояния спецслужб зарубежными исследователями. Работы немецких и англоязычных ученых (либо их переведенные исследования) активно начинают вводится в исторический оборот лишь с начала 1990-х гг., хотя имелись и определенные исключения[49];
• тенденциозная и односторонняя характеристика некоторых аспектов оккупационного режима: политической и военной коллаборации, участия гражданского населения в войне и стратегия его выживания, истории повседневности, взаимоотношений партизан и населения и др.;
• практически полное отсутствие критического анализа историографии и источников. Цифры, приведенные в архивных документах, не проверялись на предмет их достоверности и объективности.
1.3. Современная историография (1990-е гг. – по настоящее время)
Новый активный всплеск интереса к теме наблюдается с начала 1990-х гг. Это связано с распадом СССР, ликвидацией идеологической цензуры, активным интересом интеллигенции и профессиональных ученых новых независимых государств к малоизученным сюжетам истории, в том числе и периода Великой Отечественной войны. Пересмотр концептуальных подходов к оценке событий войны 1941–1945 гг., рассекречивание архивных фондов и возможность работы с первоисточниками (фактически «архивная революция») дали новый импульс разработке проблематики, связанной с деятельностью немецких спецслужб и спецшкол на территории Белоруссии. Укажем на то, что значительное место в информационном пространстве 1990-х гг. заняли публицисты, с легкой руки которых в общество вбрасывались разнообразные сенсации, непроверенные факты и версии сомнительного сорта (аналогичные процессы происходили и с соседних государствах – на Украине и в России)