– Давай поднимемся во второй амфитеатр, – предложила Маша.
– Нет, Машенька, там трудная лестница, тебе этого нельзя.
– Но я никогда не была в амфитеатре. Так хочется увидеть зал сверху.
– Ну что с тобой сделаешь? Пойдём. Только не спеши.
Но удержать Машу было невозможно, она почти бегом поднималась по лестнице, но уже на полпути к первому амфитеатру задохнулась, упала грудью на перила, тяжело хватая ртом воздух.
– Вот видишь. Я же тебе говорил.
– Ничего. Сейчас отдышусь, и всё пройдёт.
– И будем спускаться вниз.
– Нет. Мы дойдём до самого верха. Когда ещё я сюда попаду?
Понемногу Маша пришла в себя, и они продолжили подниматься по лестнице. А когда добрались до второго амфитеатра, прозвенел первый звонок. Маша, подойдя к барьеру, смотрела вниз, на портреты великих музыкантов, написанные на стенах слева и справа.
– Давай не будем спускаться. Будем слушать здесь.
– Можно и здесь. Места свободные есть. Только, боюсь, не увидев нас, Светик расстроится.
– А мы потом извинимся. И почему ты называешь его Светиком?
– Так Рихтера называют только самые близкие.
В первом, коротком, ряду слева оказались свободные места, там они и расположились.
Прозвучали последние сильные аккорды, и всё стихло. Ни звука. Целая минута напряжённой тишины. И вдруг зал взорвался. Никто не уходил. Все зрители встали и, оставаясь на своих местах, стоя, отчаянно хлопали в ладоши. Когда аплодисменты затухали в одном конце зала, они тут же вспыхивали в другом. Постепенно разноголосица слилась в один оглушающий ритмичный звук оваций. Рихтер раскланивался, чуть склоняя голову набок. Видно было, что он очень устал, но не позволял себе показать этого, уйти от тех, кто так искренне и шумно восторгается его искусством.
Когда накал зрительских страстей понемногу остыл и стал стихать шум аплодисментов, постепенно превращаясь в отдельные хлопки особенно восторженных любителей, Маша и Тимофей стали спускаться вниз.
– А мы вас потеряли, – сказал Александр Ефимович, – я уж, грешным делом, подумал, что Маше стало нехорошо, и вы отправились домой.
– Нет-нет, всё в порядке, просто у Маши появился каприз послушать вторую часть концерта в амфитеатре.
Тимофей предложил подождать Рихтера на выходе, и все согласились. Ждать пришлось долго. Когда Рихтер и Нина Дорлиак вышли, все четверо подошли к ним, и Тимофей вручил Дорлиак букет роз, который, пока ожидали, ему принёс из машины Иван Степанович. Ринувшиеся было к своему кумиру поклонники вынуждены были сдержать свои порывы и ожидать в сторонке возможности пообщаться с небожителем.