Ответ на мои думы-вопросы подбросила сама жизнь. Однажды по шляху мимо меня шел большой обоз в сопровождении красноармейцев. Подошел я к ним.
– Дядька, – спрашиваю пожилого красноармейца с красной лентой на фуражке, – куда идете?
– А чуешь, хлопчик, гром гремит?
Я и до того обратил внимание на далекий гул. И дивился: небо ясное, только легкие барашки на нем, а где-то гром гремит.
– Чую, дядько, – отвечаю красноармейцу, – будто гром, а хмары не бачу.
– А то Деникин на нас идет, это и есть гадючья хмара.
– Дядько, а можно мне с вами?
– А что скажет твой батько?
– А моего тату расстреляли казаки.
Красноармеец аж крякнул от неожиданности, но все же сурово сказал:
– Ишь ты… тоже, значит, в красных был… но ты, хлопец, еще мал. Живи до времени, расти…
А я, забыв про кулацкий скот, иду с ним рядом, еще и еще прошу. Дрогнуло солдатское сердце:
– А ну, садись на воз… побалакаешь с командиром полка.
Полк шел через нашу деревню Кононовку и остановился в ней на ночлег.
Вечером я пошел к командиру. Усатый, в кожаной куртке, перепоясанный пулеметными лентами, суровый на вид командир выслушал меня и спросил:
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Вот и врешь. И дальше так будешь врать? Нет! Иди домой к матери… когда подрастешь и отучишься врать – приходи.
Заплакал я от досады – соврал неудачно. И от обиды: был я уже опытным пастухом, получал от кулаков, кроме пяти пудов хлеба, рубаху, чоботы и свитку, а ростом не вышел: в свои 15 лет я выглядел двенадцатилетним. Видимо, кулацкий хлеб не шел мне впрок.
Иду домой и умываюсь слезами. На улице увидел другой обоз. И около него знакомые дядьки – члены коммуны. Узнаю от них, что в связи с наступлением Деникина вся коммуна уходит. Побежал я к председателю коммуны. Тот знал моего батьку, знал всех нас и нашу батрацкую долю. Выслушал он меня, почесал затылок и разрешил идти с обозом коммунаров.
Пошел обоз коммунаров по тылам Деникина, отбиваясь от белых и желто-зеленых банд. В коммуне я стал разведчиком, получил коня, карабин и шашку. Шашка была мне до плеча, а на коня я мог сесть только с пенька или повозки.
И все же в боевых схватках с бандитами и в разведке я ни от кого не слышал слов упрека или насмешки. Из крупных боев запомнился бой с бандой Ангела. Растрепали мы эту банду весьма основательно, и сам он еле ноги от нас унес.