– Вы не подумайте, что дом украшен, – пояснила Любава, пусть гость не выдвинул ни одного предположения. – Гирлянды Фрол повесил вместо маяка – ну, чтоб из каждого сугроба можно было лавку рукодельников увидеть! Месяц-то хмурый, и люди, как мотыльки, на всякие огоньки летят…
Но мысли путника больше не занимал обретённый недавно ночлег: он загляделся на пуансеттию в горшке.
– Я тоже интересуюсь цветами, – признался он. – Везу семена одного чрезвычайно редкого растения из Дании. Я собиратель редкостей.
– Правда? А что за семена?
– Вы о таких не слышали.
Загадочный посетитель погрузился в раздумья. Любава только надеялась продать ему гладиолусы или, может быть, розы, но тот обратил внимание на монету: снял шапку, надел очки, склонился над стеклом и начал что-то бормотать – как показалось цветочнице, на латыни.
– Это серебро! – гордо заявила она. – А может быть, медь.
Старик выпрямился, зачесал редкие волосы пальцами и твёрдо произнёс:
– Продайте мне её!
– Вы что, ещё и нумизмат?
– Продайте мне её! – повторил незнакомец, расстёгивая пальто. – Монета кудесников, что живут за вершиной облаков… о, моя вишня, моя соль, мой изюм!
– Вы покраснели. Вы хорошо себя чувствуете? Хотите воды?
– Скажите мне, сколько? Сколько хотите?
– Хочу… семена «одного чрезвычайно редкого растения из Дании»! И я отдам вам монету.
На другой день господин передал цветочнице все семена, и, счастливый, вернулся в свой край, где был, между прочим, большой знаменитостью. Там написал он статью о редчайшей монете мира, дарованной им местному музею, ещё больше прославился, да помер – с улыбкой на устах. Цветочница же думать забыла о необыкновенной монете, когда из первого семени, едва посаженного в землю, вырос цветок – и сразу запел! Она слушала с упоением истории об ушедших эпохах, далеких морях и замечательной жизни кудесников, что живут за самой вершиной облаков. А вскоре цветочный магазин посетила целая делегация: люди в бардовых пальто со множеством знаков отличия, пристёгнутых к воротникам, передали Любаве новость: старик оставил ей часть нажитого им состояния. Тогда о госпоже цветочнице заговорил весь город; и поначалу люди даже загордились – кто-то из местных разбогател, это ли не повод! Но гордость быстро сменилась завистью – с чего это такая удача какой-то цветочнице выпала? А не украла ли она монету? Странное дело – появилась из ниоткуда на крылечке, и покупатель сам нашёлся. Зависть породила пересуды, пересуды – толкотню, а то и другое – ненависть. Теперь уж Любава из дома совсем не выходила, а людская злоба всё множилась и укреплялась; и чем злее становились жители, тем больше их лица искажались, окрашиваясь в мрачный болотный оттенок.