. Сэнди мог наконец публично признать свою слепоту, потому что снова и снова доказывал, что развил другие способы видеть мир. Идеи и образы, рожденные в его сознании, породили изобретения, и среди них самое главное – машину сжатия речи, которая ускоряет воспроизведение слов из записей, не искажая никаких звуков. Его подвижный ум также спланировал череду хорошо продуманных и впечатляюще прибыльных деловых предприятий.
В размышлениях у Сэнди есть главная тема. Лишенный зрения (из-за неоднократной постановки неправильного диагноза офтальмолога в его родном городе), он считает себя самым счастливым человеком в мире. «Как это может быть?» – скорее всего, сразу же спросит читатель. Сэнди пишет о том, что было для него опорой: о семье, наследии, друзьях, образовании в Колумбийском, Гарвардском и Оксфордском университетах; о стипендии в Белом доме, которая помогла установить дружеские отношения с важными лицами в правительстве, торговле и искусстве; о службе в Национальном научном совете и других многочисленных руководящих органах; о трех детях и теперь уже четырех внуках; и прежде всего о своем браке со Сью, чья любовь и поддержка дают ему силы.
И все же, по словам Сэнди, что-то большее объясняет его хорошую жизнь, что-то, что не свойственно зрячим людям в такой же степени. Сэнди называет это своей осознанной жизнью в уме, в котором мысли множатся и собираются «без помех постоянным потоком визуальных чувственных образов». Эта особая способность помогла ему испытать радость жизни и внести огромный вклад в благополучие других людей.
Когда он сидел на больничной койке в Детройте в феврале 1961 года, его незрячие глаза увлажнились от лекарств, Сэнфорд Д. Гринберг заключил сделку с Богом. Если Господь вытащит его из этой дыры, поклялся Сэнди, он сделает все, что в его силах, чтобы другие не пережили такого же горя в будущем. Он выполнил это обещание, направив всю свою энергию на разработку технологии регенерации зрительного нерва. С той же целью его твердая рука находится у руля Института офтальмологии Уилмера при Больнице Джонса Хопкинса. Эти усилия и множество других инициатив pro bono[3] являются причиной для «большой вечеринки», которую Сэнди устраивает в своих «играх мечты», воображаемых им, и с размахом описывает в одной из глав этой книги.