То что в их полицейском участке, да и во всем управлении происходит смена кадров и новички зачастую балуются подотчетными патронами, забивая их дешевой марихуаной и вставляя в обойму как холостой выстрел на стрельбище, выбивало из седла даже бывалых служак. Но в квартире Чада пахло настоящим порохом, то что Дежейн продолжила рассказывать обстоятельства случившегося только раззодоривало ее начальника. Пропуская сухие данные из “заоблачного” хранилища ее планшета, он продолжил осмотр квартиры жертвы, следуя своему протоколу, Нэс уже решил навестить маму в больнице и минуя аптеку ехать прямо домой.
– Что с орудием преступления,– поднимая очередную кипу документов в лэптопе Чада, прерывал сонное мычание своей коллеги детектив.
– Ждем заключения Синни, перерывать всю его коллекцию утвари нет желания ни у кого из оставшихся,– подмигнув дежурившему у дверей офицеру, выносила вердикт своей совести Дежейн. Это означало, что явных признаков преступления на оставшихся после пьянки инструментах не было. С фотографий на него смотрел улыбчивый одиночка.
– Выясни с кем спал этот бедолага и пошли одного из наших “разрядников” в контору Чада.– понимая, что ловить тут больше нечего, оставлял свое согласие на консервацию аппартаментов жертвы Нэс.
– Ты меня не услышал,– окликнула его Дежейн,– его контора базируется на Уолл-стрит, если для тебя это еще что-то значит. Тот лишь показал ей знаком телефон из пальцев, продолжая движение Нэс раскуривал очередную пустышку из пачки, судьба Чада Бэйли была на столе криминалистов, а про будущих заключенных в костюмах от вожделенной четы, он и вовсе знать не хотел.
Заехав по пути домой в госпиталь Святого Антония и убедившись в крепком сне его матери, Нэс обмолвился несколькими словами с медицинской сестрой и прихватив с собой пузырек Пирилиума, что лечащий врач выписал новой пациентке от рассеянности сознания, направился по ночному Нью-Йорку в родной Квинс.
Темные улочки обетованного режиссерами и туристами со всего света города, покрывались блестящими пустотами несуществующих людей. Тут и там шныряли различные делюганы, что стремились заработать на людских пороках, заменяя чувство удобства алчностью ростовщика. Деревья уже не делились своей красотой, скрывая за собой очередного образцового главу семейства, что решил накинуть на клык дешевой проститутке, место того, чтобы воспитывать своих детей и дрючить дорогую женушку под электронную пургу.