Я заняла второе кресло. Они стояли не напротив друг друга, а несколько боком, и, разговаривая, приходилось поворачивать голову к собеседнику. Искоса глядя в полковничьи усы, говорю:
– Майкл, вы неудачно зашли. Клаус в отъезде, вернется только через неделю.
Он, растянув свои подвижные губы в подобие улыбки:
– А я не к своему другу Клаусу нынче. Я нынче к вам, – и уставился выкаченными гляделками мне в лицо.
– А-а-а… – не знаю, что еще добавить, поэтому прячусь за глотком подостывшего чая.
– У вас такой забавный акцент в английском.
А мы, как и тогда, в Париже, говорим по-английски.
– Вы ведь француженка, да?
– Я родом из Бретани, – говорю, – бретонка.
Улыбка его становится приторной, сиропной. Хочется взять салфетку и оттереть лицо от этого липкого взгляда.
– Ну, если вы бретонка, Амалия, то я испанская летчица.
Я поперхнулась, закашлялась, слезы брызгами, в животе еж завозился. Чего я так испугалась? Пока кашляла, кой-как с мыслями собралась, улыбаюсь вымученно:
– Амалия? Клаус рассказал вам про мою шутку?
Этот холодный пучеглаз чашечку отставил, бледные пальцы шалашиком перед грудью сложил:
– Ну какие шутки, девочка моя?! – фамильярничает. – Амалия Веттер, подружка Петера Куолема. Кстати, мои соболезнования, ты ведь испытывала к нему теплые чувства.
Я попала в сети. Только пока не могла понять, куда, на какой бережок тянет меня этот похожий на рыбу рыбак. Что-то подсказывало мне, что лучше не дергаться, не запутываться крепче и безнадежней – не реагировать, не возражать, помолчать. Не дождавшись от меня ответа, Майкл продолжил:
– Ты же помнишь Павлика, Амалия, – он нажимал на имя, вдавливал его мне в мозг, – Павла Веденеева, вы так мило танцевали в том клубе, как его… – пощелкал пальцами, делая вид, что вспоминает.
Думал, я подскажу? Но я молчала.
– Завтра Павел прилетает в Дармштадте. И я хочу, – «хочу» прозвучало щелчком бича, неоспоримым приказом, – чтобы вы возобновили знакомство. И поближе. Как можно ближе. Ты меня понимаешь, Амалия?
Лицо его стало жестким, губы подобрались в плотную складку. Не полковник – фельдфебель, распекающий нерадивого новобранца. Молчу, неотрывно глядя в чашку. В темном омуте чая плавает искривленное отражение моего испуганного глаза.
Повторяет, пропихивая каждое слово в мою голову:
– Ты меня понимаешь? У тебя неполная неделя. Веденеев приедет на шесть дней. Конференция по структуре атомного ядра. Впрочем, тебе это не важно. Ты соблазнишь этого увальня, заставишь его остаться в ФРГ. Он не должен улететь со своими. Хотя бы просто опоздать на самолет. Дальше не твоя забота. Поняла? Ну, я жду ответа.