Утром она встало рано, с удовольствием выпила кофе и, напевая себе под нос, начала готовить завтрак.
– Ты сегодня рано и что-то вся довольная, – подметил Антон.
– Сон приятный приснился.
– Про Харрисона Форда или Тома Круза?
– Может про кого ещё!
Раздался неожиданный звонок в дверь, и Антон направился открывать. Ане тоже было интересно, кто может к ним пожаловать в воскресное утро. На пороге стоял Томаш, и Аня залилась краской. Хорошо ещё, Антон повернулся к ней спиной и не видел её смущения. Вместо обычных джинсов, Томаш был одет в высокие кожаные сапоги и обтягивающие брюки. Этот наряд ему очень шёл, подчёркивал стройные мускулистые ноги. Аня подумала, что у него отличная фигура, и вообще он красивый мужик. Как же она раньше этого не замечала? Или не хотела замечать?
– Доброе утро, я еду на лошади кататься. Вот и подумал, может Эдику будет интересно со мной съездить?
– Не знаю, – с сомнением почесал голову Антон. – А это дорого?
– Я за всё заплачу. Для меня это будет удовольствием. Я скучаю по моим детям и внукам.
– Но он же никогда даже не сидел на лошади! А вдруг он испугается? Или лошадь понесёт? – Аня сама побаивалась лошадей.
– С ним ничего не случится, буду беречь, как зеницу ока.
– Я хочу поехать с Томашем! – лохматый сонный Эдик выскочил из комнаты завернувшись в одеяло.
– Хорошо, – нерешительно вымолвил Антон, – поезжай. Только слушай Томаша во всём, понятно?
– Спасибо, папа, я сейчас оденусь! – и мальчик понёсся приводить себя в порядок.
Томаш вежливо беседовал с Антоном, не обращаясь к Ане и не глядя на неё. Как только Эдик подошёл к двери, они попрощались и, весело болтая, направились к машине.
– Ну вот мы и одни, – Антон, впервые за долгое время, многозначительно глянул на жену. – Может минет?
Он поудобнее развалился на диване и расстегнул ширинку. Аня послушно опустилась перед ним на колени. На миг она вспомнила Томаша, его горящие губы, его нежные руки, но ей тут же стало невыносимо гадко. Она не может думать о нём. Только не сейчас. Когда-то ей нравилось делать Антону минет, но тогда это была прелюдия к близости, часть их любви. А сейчас, без любви и ласки, весь процесс оставлял её равнодушной и безразличной, механически совершавшей движения которые, она знала, по-быстрее доведут мужа до «хэппи-энда». Наконец он довольно застонал и откинулся не спинку дивана.