Анью повернулась в указанную сторону, медленно обдумывая услышанное. Идея взять искательницу с собой пришла ему накануне вечером. Она наконец-то начала прислушиваться к его словам и было бы неплохо приобщить её к религии.
Ей это будет только на пользу.
– А почему нельзя позавтракать, а потом идти молиться?
– Молиться Свету лучше всего на рассвете. Когда наши души наполняются Первозданным Светом.
– Ну так иди молись, меня ты зачем разбудил? – искательница подняла с травы одеяло, разворачивая его.
– Потому что мы идём молиться в Храм Руфеона вместе, – Аман перехватил край одеяла, не давая ей снова укутаться.
– Вместе? – её лицо выражало крайнюю степень удивления.
– Да, – он вырвал одеяло у неё из рук. – Если по пути будет храм Кратоса, я также составлю Вам компанию.
– Если по пути будет храм Кратоса – мы пройдем мимо, – её глаза медленно начинали светиться.
Аман понимал, что видимо ничего хорошего из его идеи не выйдет, но отступить не позволяло пресловутое упрямство.
– Это – богохульство! Кратос – Ваш Бог-покровитель, он создал всю вашу расу. Как Вы смеете говорить подобные вещи?! – он смотрел на её светящиеся в полумраке глаза и чувствовал, что сам начинает злиться.
– Да! Создал, – она плавно поднялась на ноги, дерзко смотря ему прямо в глаза. – И раз он создал меня, то я – его дитя. А склонив голову, на коленях, стоят не дети, а РАБЫ! Эта твоя религия требует от тебя подставлять левую щеку после того, как получил по правой, и терпеть оскорбления от всяких отбросов! Иди преклонять колени один! Я лучше ещё пару часов посплю.
Одеяло выпало из рук. Было такое ощущение, словно она влепила ему пощёчину, причем прямо в душу. Аман непроизвольно сделал шаг назад, в голове стало невероятно пусто. Они часто спорили о религии и божественном, о ценности жизни, но никогда прежде она не позволяла себе таких оскорбительных слов.
Рабы?! Она, что, считает меня рабом?
– Аман… – Анью аккуратно потянулась к его руке, очевидно понимая, что сказала лишнее, кончики ушей печально опустились вниз.
Жрец отдернул руку, продолжая пятиться от девушки.
– Аман, я погорячилась, прости… – девушка сделала шаг ему навстречу, наступая на одеяло и не замечая этого. – Я совсем не это хотела сказать.
– Вы сказали то, что сказали, – собственный голос казался ему каким-то пустым.